Каких действий он ждал от меня? Врят ли он желал меня подставить! Я мог и не выходить из кабинета. Но я же слышал ее голос, плачь. Я не мог не выйти.
Тысячи раз в своем воображении я перерезал горло ненавистному Сетему. Почему я не сделал этого сразу? Хуже не было бы! Кто бы стал его искать у меня? Но это проклятая программа, внедренная в наше подсознание – «Император неприкасаем». Но, совершая мысленное убийство его Величества, я с каждым разом испытывал радость и свободу, нарушая программу, выходя из-под власти Законов Хаоса. Но что даст мне эта свобода в каземате? Я умру, Лаки останется рабыней Сетема. Сын будет расти при Дворе и воспитываться в поклонении братоубийце и прелюбодею. Он будет презирать меня и любить то, что я сейчас так ненавижу.
Я чувствовал что ненависть и кипучая душевная боль, изменяют меня, делают ДРУГИМ.
А если бы я не бросился на него и выдал себя за Сетема, чем бы он доказал, что Сетем он, а не я. Но тогда бы история повторилась, и на моем месте сидел бы он, а я правил Хаосом. Нет, я не смог бы жить в этой лжи! Чего хочет от меня Змей? Ответь мне, Владыка!
Физическая боль постепенно утихала, раны регенерировались, а душа обретала стойкость булата: во взгляде появился лед, и… мне стало тесно в этом мире. Я был готов умереть!
****
Произошедшее ввело сознание Лаки в оцепенение. Она перестала реагировать на окружающее. Лаки забилась в угол самый темной, самый дальний и превратилась в точку, крошечную, незаметную. Ужас происходящего, осознание ситуации и предстоящих событий, вызвали полное оцепенение воли. Ее отвели в богато убранные комнаты, помыли, причесали, отработали рану на лице от удара Сетема. Вокруг нее сновала прислуга, желая во всем угодить новой госпоже. На нее одели роскошное платье, она стала подобна кукле. Наконец новую наложницу Императора оставили в покое. Так посоветовал придворный лекарь. Он же дал ей выпить успокоительной настойки. Так как, верно решил, -это последствия перенесенного стресса. Под действием лекарства Лаки уснула на широкой, созданной для плотских утех Императора кровати, в прекрасной, но чужой комнате, убитая горем, сгораемая от стыда и унижения.
Сон был кошмарным, но исцеляющим. Как и тела, сознания Владык быстро восстанавливаются, но исцеление сознания -это включение запасных резервов психики, это изменение его прежних показателей. Носитель остается прежним, но теперь он думает и поступает несколько иначе. Сон и стал перезагрузкой ее сознания.
Огромная змея сжимала Лаки в кольцах своего тела. Они словно висели над огранным потоком. Не было сил вырваться из этих тисков. Голова Змея приблизилась к лицу. Янтарные глаза притягивали и усыпляли, она перестала сопротивляться и обмякла. И слезы полились по щекам. Но тут голова Змея вспыхнула и, в обрамлении огня, перед ней предстало лицо Антара. Сколько любви было в этом нереальном взгляде. Губы едва слышно шептали: «Прости и прощай. Я люблю тебя и буду любить вечно! Береги сына!»
Так же неожиданно, как и появилось, лицо исчезло, и вновь янтарный взгляд Змея убаюкивал ее.
Лаки проснулась ранним утром с заплаканным лицом и сердцем, полным решимости.
– Пусть я не смогу спасти мужа, но я выполню его последнюю волю. Я сберегу сына и отомщу за гибель его отца.
Позвав служанок, она оделась, причесалась, велела принести завтрак и стала вести себя так, словно уже давно здесь живет. Все ее прихоти выполнялись безоговорочно, -таково было распоряжение Императора.
