Библиотекарь смекнула, что происходит:
– А где библиотека будет находиться? – робко поинтересовалась она.
– Нигде. Это уже устаревшая форма. Компьютер все заменит. Книги не нужны. Вопрос не обсуждается, это распоряжение мэра, – обрадовал Михаил Георгиевич.
– Глава сам это придумал или Вы поспособствовали? – возмутилась Миледи Павловна.
Целый день библиотекарь рыдала, читатели с испугом поглядывали на нее и пытались приободрить.
Вдохновленная, библиотекарь решила действовать: что толку тоску на себя нагонять.
На двери Миледи написала объявление:
«Объявляю голодовку в связи с ликвидацией библиотеки».
Слухи об этом полетели со скоростью урагана по деревне. Народ стал стекаться к месту скандала. Каждой, вновь прибывшей партии любопытствующих, она рассказывала о причинах, побудивших ее пойти на верную голодную смерть. Даже никогда не читавшие в этом очаге культуры, искренне рыдали – так проникновенно звучала речь библиотекаря, из которой следовал вывод, что уничтожение библиотеки приведет к неизбежному – падению нравственности, к безграмотности, деградации человечества.
Местная баптистка Федора стала петь псалмы, предрекая конец света.
Не пропустившая ни одного скандала, появилась местный борец за социальное равенство – Зоя Кобрина.
В деревне Зою хоть и считали скандальной личностью, но знали, что в случае каких проблем, не терпящих отлагательств, понадеяться можно было только на неё.
Одно время в деревне был бум по присваиванию вычурных имен своим новорожденным, поэтому Дездемона и Миледи – это не самые сногсшибательные имена, в соревнованиях некоторые додумалились до таких имен, которые в других ЗАГСах просто не стали бы регистрировать, но не в Сидристовке.
Там секретарь Сельсовета тоже не лыком была шита и дала своему ребенку имя Конспирация, немного перепутав с главной героиней «Трех мушкетеров» Констанцией, оттого охотно понимала желание родителей как-то своего ребенка выделить из толпы. Поэтому в деревне были имена в зависимости от начитанности и интереса родителей: Титаник, Антимония, Перфорация и даже Вилли, Изаура, Педриньо, Мэйсон. И только малообразованные или безразличные давали своим детям имена по старинке – как всем.
Самым людным местом в деревне была библиотека, там можно было культурно пообщаться, не на лавках же сплетни собирать, так считали многие, да и с умным человеком поговорить не лишне. Своего библиотекаря односельчане очень уважали за поступки.
Внешне – мышь безобидная, но другое дело – мышь она тихой сапой свое добудет, хоть ори, хоть топай на нее, кто знает, что в этом тихом омуте сокрыто, хоть и не похожа на героиню романа Дюма, в честь которой её назвали. Миледи до беспамятства любила свою работу, поэтому могла пойти в случае угрозы на любое устранение помехи.
Кобрина не осталась в стороне, вновь заявила о себе, как о борце с беззаконием. Всю власть в проведении голодовки она взяла на себя. В центре внимания голодающая находилась более получаса. Проглотить хоть кусочек тайком под таким пристальным вниманием прессы вряд ли получится. Из представителей власти никто не шел.
Зато библиотекарь была, как всегда немногословна и уверена в себе, что спокойно продержится дня три-четыре без еды. Еда в ее жизни не занимала почетное место.
Наконец, появилась делегация чиновников. Впереди шла Воробьихина с белым флагом.
– Капитулируют, – подумала находившаяся в полуобморочном состоянии от голодовки Зойка.
