— Вот наша комната. — сказала Катя. — Посмотришь, как мы живём.
— Жду с нетерпением, — улыбнулся я.
— Обувь не снимай, я уехала в страшной спешке, не успела подмести и помыть пол.
— Боишься, что я натопчу тебе грязными портянками, — пошутил я.
Судя по улыбке Кати, эта шутка ещё не успела обрасти бородой.
— Вуаля, — сказала она, отпирая дверь.
Я не ожидал увидеть роскошные апартаменты, время, место и обстоятельства не располагали к такому. Но Кате удалось обойтись минимумом средств, чтобы сделать комнату уютной, а этот уют складывался из многих, зачастую мелких и не сразу различимых вещей: здесь подобранные в цвет обоям занавесочки, тут аккуратно заправленная кровать и клетчатый плед на диване, дорожка на полу, салфеточки на столе, какие-то вязаные штучки и прочие-прочие вроде бы мелочи, но как же они преображали это место!
— Ты молодчина, сестра! — сказал я. — У тебя здесь просто здорово! Завидую твоему мужу.
Катя улыбнулась.
— Приятно слышать от тебя, Жора, такие слова. Я боялась, что ты назовёшь мои старания пошлым мещанством.
— Ты плохо обо мне думаешь, сестрёнка.
— Так! — опомнилась Катя. — Только что хвасталась, какая я хозяйка, и совсем забыла, что гостя надо покормить и переодеть: ты ведь до нитки промок.
— С тебя самой вода течёт, — заметил я.
— Ничего страшного! С собой я как-нибудь разберусь.
— Вот и разбирайся. А я — не сахарный, не растаю.
— Ладно. Я уже поняла — тебя не переспоришь. Погоди минутку.
Сестра открыла створки шифоньера, задумчиво постояла перед ним, а потом достала несколько вещей и спряталась от меня за шторкой. И пусть сквозь неё ничего не было видно, я всё равно деликатно отвернулся. Зачем смущать сестру?
После того, как Катя переоделась — теперь на ней был домашний халат, она снова распахнула шифоньер и стала перебирать висевшие на «плечиках» вещи.
— Кажется, это будет тебе в самый раз, — наконец, определилась она.
— По-моему, это перебор, — присвистнул я. — Так одеваются преуспевающие адвокаты или профессора.
— Ничего страшного, тебе пойдёт! — затараторила она. — Сейчас ещё с обувью что-нибудь придумаем. Этот костюм-тройка явно плохо сочетается с твоими сапожищами. Вот! — Катя извлекла из недр шкафа нечто сверкающее лаком. — Ну-ка примерь.
— Что, на голые ноги? — хмыкнул я.
— Почему! — обиделась Катя. — Я дам тебе носки.
Поскольку резинку в носках ещё не изобрели, крепился этот предмет мужского гардероба на своеобразных подтяжках. Мне ещё ни разу не приходилось иметь с такими дело, и если бы не помощь Кати, не знаю, сколько бы с ними провозился.
— Это тебе не портянки наматывать, — с усмешкой подколола меня сестра.
Я улыбнулся.
— Схожу на кухню — посмотрю, что можно придумать на обед, а ты пока переодевайся, — велела Катя.
— Слушаюсь и повинуюсь! — откозырял я.
Катя вышла.
Я переоделся и критически осмотрел себя в зеркале, висевшем на двери шкафа. Из него на меня глядел чересчур важный и лощёный тип. Добавить шляпу-котелок, взять в руки тросточку и буду выглядеть словно карикатура на буржуина из «Окон РОСТА» или свежего номера журнала «Крокодил».
Послышалась неприятная трель электрического звонка — будто включили бор—машину. Один, два, три, четыре…
Странно, кого это ещё принесло?
Скрежет отпираемого изнутри замка — это Катя пошла открывать незваным гостям.
Я прислушался. До комнаты доносились лишь отдельные фразы, смысла я не улавливал, было ясно одно: разговор вёлся на повышенных тонах.
