Мне снова стало не по себе. Сколько же нерастраченной материнской ласки, сколько добра было в этой женщине, с которой так сурово обошлась жизнь!
— Я обязательно буду беречь себя, Степановна. Особенно после того, что ты мне сказала! И ещё — я уезжаю вместе с сестрой в Петроград недельки на три. Ты уж пригляди за комнатой, а?
Через полчаса мы с Катей покидали общежитие. Степановна вышла на крыльцо, чтобы проводить нас и помахать рукой на прощанье.
И ещё долго я чувствовал на себе её ласковый материнский взгляд.
4. Глава 4
Вокзал мне показался просто до боли знакомым — похоже, какой-то типовой проект, по которому застраивались все крупные станции по этой ветке железной дороги. Большинство из них сохранилось и до моих дней и, слава богу, не все перекрасили в корпоративные цвета РЖД. Правда, сейчас штукатурка обсыпалась, а краски выцвели, так что вид у здания был не очень презентабельный.
Само собой, на входе не было рамок металлодетекторов и чоповцев, дотошно проверявших багаж. Не приходилось выворачивать карманы и демонстрировать поклажу. Хотя с последним у нас с сестрой всё было просто: дорожные пожитки уместились в солдатский серый вещмешок.
Внутри было полно народа, публика собралась разномастная: от нэпманов (те старались держаться на особинку и берегли свой багаж как зеницу ока) до банальных «мешочников» (они как раз держались кучками).
Караулил зал ожидания милиционер в светлой гимнастёрке, синих галифе и начищенных до блеска хромовых сапогах. Он с ленцой прохаживался по вокзалу, изредка шпыняя заскочивших на вокзал погреться ребят — судя по лохмотьям, явных беспризорников.
Мы ненадолго задержались у входа.
— Катя, ты иди в вокзальный буфет. Закажи что-нибудь: хоть мороженого, хоть пироженого, — Я с улыбкой подал ей несколько банкнот. — А я за билетами.
— Хорошо, Жора. Хочешь, я и тебе что-нибудь закажу?
— Не надо, я сыт, — сказал я.
Катя поцеловала меня в щёку и пошла к довольно уютному привокзальному буфету. Ну, а мне предстояло узнать график движения. Чем быстрее окажемся в Питере, тем лучше.
Я посмотрел на табличку с расписанием. Если она не врала (а такое тоже вполне могло быть), поезд до Петрограда ходил три раза в неделю. И, если опять же написанное не было ложью — сегодня вечером отправление.
Возле единственной кассы стояла длиннющая очередь, которая рассасывалась на удивление быстро. Меня этот факт удивил: с подобной сноровкой не работают даже технически навороченные кассы из моего времени, а тут люди подходили и практически сразу отходили. Не сервис, а просто чудо, есть к чему стремиться технологиям будущего — опрометчиво подумал я, вставая в очередь.
Молодая разбитная бабёнка отклеилась от окошка и, недовольно бурча, отошла в сторону, сразу за ней был мой черёд.
Я слегка наклонил голову.
За стеклянной перегородкой сидела полная женщина лет сорока пяти, укутанная в огромный шерстяной платок. У неё был вид сильно простуженного человека. Периодически она чихала и сморкалась.
— Здравствуйте! Мне бы два билетика до Петрограда на сегодняшний поезд, — бодро заговорил я.
— Билетов нет, — проигнорировав моё «здравствуйте», гнусавым голосом ответила кассирша.
— Вот как… Ну, а на следующий поезд?
— И на следующий поезд тоже нет, — равнодушно ответила женщина.
— А перед отходом поезда билеты могут появиться? Может, сдаст кто? — спросил я, памятуя из прежнего опыта. — Очень надо.
