Его привезли в какую-то большую комнату. Через секунду, на ходу рассматривая рентгеновские снимки, появился доктор.
– Мистер Чапмен, – сказал он, – я буду краток. У вас инфаркт. Это плохая новость. Хорошей нет. Нам необходимо получить ваше согласие на срочную катетеризацию.
Корень слова «катетеризация» вызывал весьма тревожные и неприятные ощущения.
– Нельзя ли чуть более подробно, доктор? – осторожно спросил Фрэнк.
– Можно. Только в общих словах. Времени у нас в обрез. Мы введем в вас тонкий проводок, и с его помощью постараемся устранить закупорку сосуда. Если удастся, то мой билет на ваш воскресный концерт не пропадет…
– А если нет?
– … придется сохранить его, как память. Давайте не будем терять время. Достаточно вашего устного согласия. Можете просто кивнуть головой.
– Вы не оставляете мне выбора…
– Признаться, вы мне тоже.
К Фрэнку моментально подошли две медсестры. Одна отработанными движениями начала подключать его ко множеству висевших на стене мониторов. Другая бесцеремонно стянула с него трусы и начала сбривать волосы внизу его живота.
– Бритва-то хоть свежая? – невесело пошутил Чапмен.
– Одноразовая, – ответила девушка, ощупывая самые интимные точки в поисках наиболее пригодной вены.
И тут случилось непредвиденное. Организм Фрэнка отреагировал на эти прикосновения самым естественным образом. Несмотря на инфаркт, общую слабость и подавленное состояние. Фрэнк сконфузился. Девушка взглянула на него. В глазах ее сверкнул насмешливый огонек.
– Охренеть можно, – неожиданно пробормотала она по-русски, – одной ногой в могиле стоит, о душе пора думать, а ему тут бабу подавай…
Несмотря на драматичность ситуации, Фрэнк неожиданно развеселился. Представил, как отреагирует девушка на его русский.
– О душе я подумал несколько лет назад, – признался он. – Когда крестился в вашу веру.
Было заметно, что звуки родной речи медсестру несколько озадачили. Но длилось это буквально несколько секунд.
– В мою веру не крестятся, – ответила она. – Там совершенно другие обряды.
– Расскажете?
– Как-нибудь потом. Если будете лежать спокойно. В вашем положении резкие перепады давления, – медсестра кивнула на его живот, – могут иметь… непредсказуемые последствия.
Фрэнк сделал было неловкую попытку подтянуть на себя простыню, но девушка резким движением ее отдернула.
– Боитесь поколебать мои нравственные устои? – спросила она. – Успокойтесь: на работе они незыблемы.
– Нет-нет, – запротестовал Фрэнк, – будьте так добры, говорите по-русски. Как-никак я – православный. До последнего момента буду думать, что со мной разговаривает ангел. Так и уйду счастливым. Согласитесь, не каждый покидает сей мир под ангельский шепоток. Вы не находите это изысканным?
– Я нахожу это несколько преждевременным… Теперь постарайтесь не двигаться. Мне нужно ввести катетер.
– Пожалуйста – пожалуйста. Чувствуйте себя, как дома… – Фрэнк ерничал, стараясь отогнать тревожные мысли. – А что… – вдруг спросил он, – …это ваше замечание, насчет одной ноги… Банальная фигура речи или, так сказать, медицинский факт?
– Минут через тридцать узнаем… – неопределенно ответила девушка. Она была занята, и Чапмен понял, что не стоит отвлекать ее глупыми вопросами: упаси Боже, еще что-нибудь напутает.
Он замолчал, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Сосредоточиться на какой-то одной мысли было трудно. Он почему-то подумал о флейтистке, с которой собирался встретиться после репетиции. Представил, что станет с Амандой, когда она узнает о случившемся. Вспомнил, как граф Толстой уверял, что «смерть есть только перемена должности». Он не был уверен, что готов к таким кардинальным переменам. Задумавшись, Фрэнк, как это часто с ним бывало, на короткое время выпал из реальности. И даже вздрогнул, когда спрятанный где-то над головой динамик, бесцеремонно вернул его в процедурную:
