Все-таки с ним было спокойно.
Он звал ее «Малая».
«Малая», распробовала I-45 на языке. Беззвучно, чтобы Энцо не услышал.
Ей вдруг стало ужасно совестно. Стоило только вспомнить тот побег на заправке…
– Прости меня, ладно?
– Да сколько можно извиняться, Малая?
И снова «Малая». Будто по голове погладили.
– Просто я обычно не такая.
Она запустила пятерню в волосы. В кои-то веки порадовалась, что не видит дальше собственных ресниц. Должно быть, в тот момент Энцо смотрел на нее как на сумасшедшую. Или с жалостью, что было не лучше. Она не нуждалась в жалости.
– Такая не такая – какая Марсова разница? – Бутерброд мешал Энцо говорить. Так и подавиться было недолго. – Главное, что живая и невредимая. И…
Он все-таки подавился и закашлялся. I-45 протянула руку – хотела стукнуть по спине, – но торопливо убрала ее, едва коснувшись лопаток.
Ее будто током ударило. Спина оказалась сильной, горячей, как у большого зверя. И пальцы теперь жгло, словно они тронули огонь. I-45 отвернулась, чувствуя, как жар неумолимо заливает лицо. И чего разволновалась? Грубые здоровяки никогда ей не нравились. Если честно, на мужчин она вообще редко обращала внимание.
Энцо продолжал жевать.
Вскоре совсем стемнело. Ветер принес странный сладковатый аромат. Слух обострился. Послышался вой из каньонов вдали, шепот травы. Хорошо, что они развели костер. Кто знает, какие звери здесь водятся?
Теперь Энцо скрывался за охристым пятном костра. Еще не спал – выдавал шорох одежды. «Моя сестра была слепой» – так он сказал. «Была». Интересно, что с ней стало? О себе он не рассказывал, об I-45 не расспрашивал, будто его совершенно не интересовало, с кем он делит еду и костер. Акцент выдавал в нем уроженца центральных курий, а грубость и умение выживать в дикой пустоши – простое происхождение. Загадочный парень.
И хотелось сделать еще кое-что.
I-45 мысленно проговорила заготовленную фразу и набралась смелости.
– Ты не будешь против, если я… Можно я посмотрю твое лицо? Раз мы идем вместе, и… Я бы хотела знать, с кем имею дело, и…
Странное желание, конечно. Обычно она не рвалась щупать каждого знакомого.
– Валяй.
Энцо поднялся. Прошелестела трава, глубокую синеву неба заслонила тень. Пахнуло мясом. I-45 подняла руки и тронула его лицо – осторожно, словно он мог ее укусить.
– Тебе сколько лет? – вырвалось у нее. Ей казалось, что Энцо старше, судя по низкому голосу и манере разговаривать. Но под ладонями скользила гладкая, слегка липкая от пота кожа. Крепкий подбородок, скулы, щетина.
– Сложный вопрос.
Энцо отстранился, и пальцы I-45 провалились в пустоту. Она опустила руки, чувствуя себя ужасно. Теперь точно показала себя полной дурой. Наверное, ему было неприятно. Кому понравится, когда по твоему лицу возят грязными ладонями?
– Давай спать, Малая.
Спать так спать.
I-45 улеглась на траву, лицом к костру, и закрыла глаза. Холодные порывы ветра тут же забрались под одежду. Она сжалась, чтобы не стучать зубами, но те продолжали предательски клацать. Сейчас бы пригодилось родное, пропахшее тиной одеяло, которое осталось под мостом. Должно быть, теперь грело какого-нибудь другого номера. Или покоилось под обломками, если дом успели снести.
По траве прошелестели шаги, и I-45 насторожилась.
Энцо.
Он опустился на землю рядом. Его рука легла на ее бок, к лопаткам прижалась теплая широкая грудь. Чужое дыхание пошевелило пряди на макушке.
