– Почему вы молчите? Почему здесь все всегда молчат?! – в абсолютной тишине мой голос возвращается ко мне гулким эхом. – Я богиня, отвечайте мне!
Души стоят неподвижно с открытыми ртами. Может, они смотрят вовсе не на меня. Та, что справа, продолжает еле слышно напевать.
Я оставляю их в покое и двигаюсь дальше. Вокруг стало совсем темно, я иду на резкие звуки, слышные вдалеке. Они похожи на пронзительный крик или скрежет по камню.
С каждым шагом становится всё жарче. Мой хитон прилип к спине, лоб покрылся каплями пота.
– Персефона… – шепчет кто-то слева от меня.
Я отскакиваю в противоположную сторону, отходя подальше от края тропы:
– Кто здесь?
Молчание. Вокруг меня что-то шелестит, что-то шуршит в чахлом кустарнике. Я поднимаю факел в направлении этих звуков, но ничего не вижу. Я иду дальше.
Внезапно тропа расширяется. Мне открывается вид на дорогу, ведущую в небольшую долину, по которой тянется длинная река. Наконец-то! Реки, текущие в подземном мире, должны где-то выходить на поверхность. Может, если я пойду вдоль реки, то выберусь на землю…
Я подхожу ближе. Река кажется неподвижной. Её тухлые стоячие воды перегорожены в нескольких местах густым тёмным илом, над которым жужжат какие-то жуткие насекомые. От реки исходит тошнотворный запах серы. Я поднимаю подол хитона и прижимаю его к носу.
Я иду вдоль реки. Чахлые кусты, растущие по берегам, становятся всё гуще. Иногда мне приходится идти по колено в воде, так как заросли ежевики и острые камни делают берег совершенно непроходимым.
Я чувствую, как в воде что-то касается моих ног, и испуганно отдёргиваю ногу, а когда снова опускаю её, мне кажется, что мою кожу трогают чьи-то пальцы.
Я с трудом сдерживаю слёзы. Я заставляю себя думать о чём-нибудь другом. О тех радостных минутах, когда я снова смогу обнять маму и подруг. Представляю, как вытянутся от удивления лица у Афины и Афродиты, когда они увидят меня! «Кора, вот теперь ты великая богиня!» – скажут они. Вечером крестьяне, собравшись у очага, будут рассказывать мифы о маленькой Коре, которая вырвалась из преисподней – грязная и уставшая, но непобеждённая. В городах будут организовывать празднества в мою честь.
– Персефона…
Снова этот шёпот. Он обрывает ход моих мыслей. Я вздрагиваю. Теперь я чётко слышу эти голоса.
– Персефона…
Кого они зовут?
– Кто там? – снова кричу я каким-то сдавленным, неестественным голосом.
Кто-то всё настойчивее и крепче хватает меня за лодыжки. Я ускоряю шаг, но спотыкаюсь и падаю лицом в воду. Факел выскальзывает у меня из рук. Меня обступает темнота, и кто-то снова хватает меня за ногу. Теперь я уверена: это чьи-то пальцы.
– Кто там?! – мой голос переходит в пронзительный визг. – Не смейте прикасаться ко мне, я богиня!
Пальцы разжимаются, и я, пользуясь случаем, быстро встаю.
Сверху льётся тусклый свет. Зловещие неверные лучи крошечной луны едва достигают берега реки. Я бросаюсь на большие камни справа от меня и с силой вытаскиваю себя из воды.
– Помогите…
Я падаю на камни и замираю, глядя на луну. Она ненастоящая. Это просто жалкое подобие луны, как и всё здесь. Чуть прищурившись, я вижу над ней острые скалы подземного свода.
– Деметра!.. – в отчаянии призываю я маму.
Но молитвы в царстве Аида лишены голоса. Они теряются в глубокой бездне преисподней и не достигают богов.
Я лежу неподвижно. Аид скоро найдёт меня и снова запрёт в своём дворце.
