Сегодня я иду обедать потому, что голодная как чёрт. Завтрак в порыве служебного рвения пропустила, ужин под сомнением – всё зависит от результатов наших запросов и поисков. Войдя в «Плющ», кручу головой, высматривая Файбэра.
Друг сидит за тем же столиком, что и вчера. Гладкий лоб пересекла морщинка.
Подкрадываюсь и резко касаюсь плеча.
– Родери!
От его истошного вопля перепуганная официантка роняет поднос. Виновато возвращаю разбитым тарелкам первоначальный вид.
– Прости. Не знаю, что на меня нашло.
Хотя догадываюсь. Убийство Винкера Сарьэна перенесло меня во времени на три года назад, когда я не торчала в захолустном городишке, ловя магов, наславших порчу на горрта или посадивших прыщ на нос сопернице.
– У меня чуть сердце из груди не выскочило! – обиженно жалуется Файбэр, пока я диктую заказ официантке. – И так полночи не спал из-за этого расследования!.. Родери, а тебе разве можно со мной общаться? Я же подозреваемый!
– Прекрати, – отмахиваюсь я. – Из всей вашей семейки у тебя одного не было причин убивать деда. Долгов у тебя нет, содержишь ты себя сам. Не поверю, что ты прикончил старика столь жестоко, чтобы подарить очередной своей Анхеле или Жаризе серёжки с колечком!
– Да, – смеётся мой друг, – из-за колечка я не стал бы!
– К тому же рано или поздно Всевышний забрал бы его и так.
– Конечно, – Файбэр благодарно глядит на меня, потом мрачнеет: – А мой отец?.. Он занимал в долг ещё тогда, когда я жил в доме. Его коллекция Бальмондского стекла уникальна и стоит огромных денег. То, что он бездарный живописец, не означает, что у него нет вкуса и художественного чутья! Но дед над ним лишь посмеивался. Он над всеми издевался, только над ним – особенно. Одну из отцовских картин он велел повесить в уборной – мол, облегчаться помогает.
Сочувственно киваю. И нахожу мужество возразить:
– Однако, никто не мешал твоему отцу, как тебе в своё время, получить образование, закончить хотя бы высшую школу, вступить в гильдию художников, брать заказы…
– Родери, – страдальчески кривится друг, – о чём ты говоришь? Какая гильдия, какие заказы… Отцу вывески малевать не позволили бы. Он же даже бесплатный курс искусств не дослушал – поругался с преподавателем, дескать, тот занижает его видение прекрасного… Все эти разговоры про непризнанного гения и попранную индивидуальность исключительно из-за отсутствия элементарных навыков!
– Тем более. Если нет таланта – зачем заниматься тем, что вызывает лишь насмешки? Почему он не нашёл дéла по способностям? Хотел быть поближе к искусству – пошёл бы работать в музей, картинную галерею. Мастером интерьеров, художником по росписи тканей… Бездельничать проще всего.
– Хорошо тебе рассуждать, – тянет Файбэр. – Вам, магам, легко – родился с даром, можно больше ни о чём не переживать. Выучился – и всем нужен.
– «Выучился!» – передразниваю его я. – Ты хоть представляешь, что скрывается за этим словом? В шесть лет нас забирают в младшую школу, под опеку Короны. Даже если ты последний лентяй с седьмым, а то и восьмым уровнем дара, тебя не выгонят. Ребёнка с магическими способностями необходимо обучить основам, чтобы в дальнейшем он не навредил ни себе, ни другим. Всем одинаково предоставляют проживание, питание, необходимый минимум вещей и одежды. В двенадцать лет после экзаменов отсеивается примерно две трети, дальше они могут обучаться только за деньги. Оставшиеся проходят тестирование каждые три месяца, и так четыре года. Не прошедшие тесты опять-таки или продолжают обучение платно или уходят в обычные школы. После экзаменов в шестнадцать в высшую школу попадает примерно один маг из трёх. Эти два года – подъём с рассветом и отбой в полночь. Никаких охов и стонов. И никакой личной жизни, потому что на неё банально не остаётся времени. Зато потом, после очередных экзаменов… – передёрнуло? прочувствовал? – тебе вручают диплом мага с разрешением практиковать.
