– Папа, папа, я здесь. Я пришла, лекарство тебе принесла.
Он сел в кровати, взгляд его был безумен… он прошептал пересохшими губами.
– Ты ли это, Наташа, или мне до сих пор снится кошмар?
– Ну что ты, папа, так разволновался, конечно, это я. Я к тебе пришла, что случилось? Что-то приснилось, или ты плохо себя почувствовал?
Отец вздохнул и потряс головой, проверяя, не спит ли он.
– Наташа, мне приснился ужасный сон, я проснулся, позвал слугу, но только закрыл глаза – и вновь оказался во власти кошмара…
– Что же повергло тебя в такое смятение?
Я замерла и начала вслушиваться в его слова. Он взял меня за плечи и нежно прижал к себе:
– Мне приснилась ты, Наташа, и тот, кого более нет в твоей жизни. Вот в этой самой комнате он угрожал тебе. Это не человек, а коршун, демон, дьявол… Глаза его были налиты кровью, он пытался тебя убить. А ты всё никак не могла от него убежать, металась и не находила выхода, потому что не было двери. Вернее, вместо настоящей оказалась нарисованная, и ты никак не могла ее открыть. Я очень боялся за тебя, смотрел оттуда, – он указал на окно, – из-за стекла, и пребывал в ужасе от того, что, видя твои метания, я не в силах помочь. Я стучал… но ты меня не слышала. Я звал… но ты не отвечала… и ты боялась его, хотела убежать, но все попытки были тщетны. Ты никак, никак не могла найти выход, Наташа…
Отец, еще раз пережив свои ночные видения, закашлялся, ему опять стало худо. Откинувшись на подушки, он вновь погрузился в свой бред, без конца повторяя:
– Наташа, ты должна! Должна найти выход! Господи, да где же она, где эта проклятая дверь? Почему она не открывается? Где ручка, которую надо дернуть? Милая моя девочка, он погубит тебя! Почему ты меня не послушала? Почему я стучу, а ты меня совсем не видишь и не слышишь? Доченька, прости старика, я не могу тебе помочь… Ната-а-а-ша-а-а-а…
Горячий пот каплями стекал с его лба, он метался, тянул руки, плакал и звал меня. Я положила холодные ладони на его пылающий лоб и осторожно придерживала голову, пытаясь сдержать приступ. Когда он немного утих, я хотела влить ему в рот снадобье, но отец закашлялся, вскочил с кровати и начал бегать по комнате, повторяя:
– Ну где же… где же эта дверь? Как же тебе выйти, доченька-а-а-а?
Увиденное повергло меня в ужас: я испугалась за душевное здоровье отца – таким я его никогда не видела. Не зная, как его остановить, я громко крикнула:
– Па-па! Остановись! Ты меня пугаешь! Мне страшно, папа, папа! Пожалуйста, прекрати!
Отец вздрогнул, обвел комнату непонимающим взглядом, но, заметив меня, пришел в сознание и сел на кровать, тяжело дыша. Папа взял мои руки, и я почувствовала, как его бьет мелкая дрожь. Он прижал мои пальцы к губам и зашептал:
– Наташа, я напугал тебя? Прости, пожалуйста, это всё кошмары, которые мне снятся, я очень часто вижу во сне тебя…
– Папочка, – я гладила его по руке, – ты расскажи, может, тебе легче станет.
– Нет, доченька, не буду я рассказывать, не хочу лишний раз тревожить. Слава Богу, вроде, ты начала успокаиваться, так нечего об нём и говорить – пустое это. А сны, видно, порождение тех событий, которые приключились с нами за последнее время, и не нужно их проговаривать.
Он выпил снадобье и лег в кровать, я тихонько прилегла рядом. Обняв папу, я нежно гладила его по груди, пока дыхание не стало ровным. Он наконец-то успокоился. Мне совсем не хотелось уходить, я прижалась к нему да так и уснула у него под боком, как в детстве.
