Томик вдруг остановился. Залаял. Принюхался.
Неужели опять волк? Тогда нам точно конец. Да мне уже как-то все равно, честно-честно.
Пес побежал наверх, прыгая по снегу, а затем свернул куда-то вправо, скрывшись из виду.
– Томик… – кричать не было сил, Мэри издала лишь хрип.
Пес мчался обратно. Подбежав к хозяйке, он гавкнул, развернулся и побежал назад.
– Что… что ты там нашел? – Томик так и носился перед ней взад-вперед, пока Мэри не поняла, что вышла на ровный участок дороги. Сугробы закончились. Снег будто расчистили. Томик так резво скакал перед хозяйкой, что у нее начало двоиться в глазах. Свернув направо, куда забегал пес, Мэри замерла, увидев, куда ее привел Том.
Среди огромных деревьев, за ветхим заборчиком, стоял маленький домик.
На трясущихся ногах, не веря своему счастью, Мэри поднялась на крыльцо и прямо без стука, навалилась на дверь. Та со скрипом отворилась, и девочка буквально влетела в дом, рухнув на деревянный пол, лицом вниз.
Секунду спустя, Мэри истошно закричала от боли и перевернулась на спину. Девочка с силой толкнула ногой дверь и та захлопнулась. Тут же руки и ноги словно скрутило и обожгло огнем.
За что мне все это???
Конечности будто бы стали сверхчувствительными и сейчас их словно жарили на костре. Пытаясь стянуть с себя портянки, Мэри казалось, что с нее заживо сдирают кожу и, спустя минуту, оставила эти попытки. Стянув зубами носки-варежки, она подняла руки ко рту и принялась дышать на них. Руки словно окунули в кипяток. Новый крик боли. Она старалась не глядеть на них. Она боялась смотреть на них. Боялась того, что она увидит. Боялась понять, что ее ждет та же участь, что и Кэпа.
Лежа на спине, превозмогая боль, она пыталась сообразить, где находится и старалась оглядеться. Организм, который не принимал пищу больше суток, за последние несколько часов выработал, наверное, свою максимальную энергию и работал с перебоями. То Мэри проваливалась куда-то в темноту, то пульсирующая боль возвращала ее в этот мир, в эту зловещую реальность. Балансируя на грани, Мэри поняла, что находится в доме. Было темно, но желтая луна, словно прожектор, с интересом заглядывала в окно, освещая все помещение. Здесь пахло старыми вещами, как у бабушки с дедушкой дома, и пряностями. На стене, над входной дверью, тикали старинные часы. Правее от двери висел на крючке один тулуп, рядом пара шапок. Под ними стояли валенки. Очевидно, что здесь живет отшельник. Но где он? В доме более-менее прибрано, около дома расчищен снег. И, по крайней мере, здесь очень тепло.
Живи здесь хоть призраки, – подумала Мэри, поглядывая на танцующие фигуры теней, отбрасываемые ветками деревьев за окном, – мне абсолютно все равно. Наплевать. Лучше умереть здесь, чем на морозе.
Печь. Аккуратная стопочка бревен рядом. Напротив печи стояла заправленная софа. Стол (на столе что, еда???) со стульями. Большой и тяжелый с виду платяной шкаф. Ковер на стене. Различная утварь. Чайник.
Чайник!
Мэри пыталась позвать кого-то, но издала лишь хриплый стон. Зубы, словно станочные тиски, которые закрутили на максимум, прижались друг к другу. Губ девочка не чувствовала. Язык, словно наждачка, больно терся о сухое нёбо.
Нужно дотянуться до чайника. Он стоял на табурете, рядом с печкой. В нем должна быть вода. Не важно, сколько она там простояла.
Мне нужна вода.
Опираясь на локти, Мэри начала ползти. Левая рука.
