Мертва для тебя - страница 35

Пол, на котором она лежит совершенно неподвижно, холодный и шершавый. Каролина смертельно боится пошевелиться. Она не имеет ни малейшего понятия о том, где она и что вокруг. За ней наблюдают или она здесь одна?

Тело болит. Каролина осторожно поворачивается и стонет от боли, пронзающей спину до самого копчика.

Повязка, закрывающая глаза, цепляется за какую-то неровность на полу и немного сползает вниз. Каролина видит полоску слабого света над краем ткани и трется щекой о шероховатую поверхность, чтобы сдвинуть повязку. Получилось! Свет кажется настолько ярким, что Каролина от неожиданности жмурится. Осторожно приоткрыв глаза, она видит свисающую с потолка лампочку.

Осмотревшись, она понимает, что находится одна в обшарпанной комнате размером с их спальню в доме на Густавсгатан, и на стене, кажется, что-то нарисовано. Какой-то логотип. У желтой кирпичной стены стоит алюминиевая стремянка, по углам рассыпаны зерна. Возможно, это старый зерновой склад на заброшенной ферме, думает Каролина. Зачем ее сюда привезли? В одном углу лежит старый спальный мешок серебристо-голубого цвета. Окон нет. Только деревянная дверь с небольшим отверстием в центре.

Окошко для еды? Как в тюремной камере.

Не так давно полиция обнаружила подвал в одном из промышленных районов Мальмё, где торговцы людьми удерживали с десяток девушек из Румынии. Еду им давали через окошко в двери.

Глядя на спальный мешок, Каролина понимает, что она не первая, кто оказался здесь заперт. И лучше не думать, какие у похитителей планы. Надо выбраться отсюда раньше, чем ей придется об этом узнать.

Ее красное неглиже насквозь промокло от пота. Каролина противна самой себе.

Видимо, кто-то пришел к ним в дом после того, как она легла спать. Забрали ли похитители и ее спящих малышек?

Она слышит шорох и напрягается. Что это было? Снова раздается шорох, и Каролина съеживается.

В комнате для допросов душно.

– Садитесь, – говорит Хенке.

– Что случилось?

Густав со стуком выдвигает себе стул из-под стола. Видеокамера опять направлена на него, хотя должна была бы смотреть куда угодно, но уж никак не на Густава Йовановича.

Пока Лея включает диктофон и называет номер дела и идентификационный номер Густава, он закатывает рукава рубашки.

– Вы недавно общались со своим двоюродным братом? – спрашивает Хенрик.

Судя по напряженному лицу, он готов к серьезному бою.

– Нет, мы же уже это обсуждали. Вы что, господи, забыли?

– Зачем вы ездили вчера в Росенгорд?

«Какого дьявола? – думает Густав. – Они за мной следят».

– Искал свою семью, – вздыхает Густав, глядя в ледяные голубые глаза Хенке. – Ездил повсюду и искал их по всему городу. Может, вашим сотрудникам стоит заниматься поисками моей семьи, а не слежкой за мной?

– Ваш брат Асиф смог вам помочь?

– К сожалению, нет, – опустив взгляд в пол, признает Густав.

И тут Хенке со страшным грохотом бьет кулаком по столу.

– Хватит юлить. Если солжете нам еще раз, мы поместим вас под арест. Это понятно? Скрывая от нас факты, вы подвергаете свою семью еще большей опасности – вы этого хотите?

Густав вздрагивает и мотает головой, подняв руки, словно пытаясь защититься от чего-то.

– Асиф вымогает у вас деньги? – вступает Лея, наклонив голову набок и глядя на него широко распахнутыми глазами, как будто выказывая сочувствие.

– Нет.

Хенке склоняется к Густаву.

– О чем тогда вы говорили?

– Я попросил помочь найти мою семью. Я в отчаянии. Неужели непонятно?