Сунув руку, Раман ощупывал нишу ради опыта и потом уже из-за любопытства. Сначала ему показалось, что внутри ничего нет, только камень внутри камня.
– Зачем прятать камень? – удивился Раман и попробовал подцепить ногтями тот, что малость шевелился.
Камень поддался и полностью вышел из схрона. Оказалось, что он был ровной прямоугольной формы, и совсем не был камнем, а был такой же, как остальные, глиняной табличкой.
Почти, как остальные.
Раман подсветил находку, заметив вкрапления золотого и бирюзового по углам. Столь драгоценные металлы могла позволить себе только знать. Никогда прежде Раман не встречал клинописной таблички украшенной хоть чем-то.
Золото и бирюза не создавали рисунок, они походили на печать, стоявшую в углу таблички. Кто бы не своял эту клинопись, он точно не был эблаитом. Изящные символы, тонкий срез палочки, что наносила клинопись, печать – то ли специально поставленная здесь, то ли случайная – тишина глины уже рассказала Раману многое о своем происхождение, а что он услышит, прочитав слова?
Усевшись на колени под нишей, Раман взялся за чтение и гласила клинопись вот о чем:
«В день и ночь, когда исчезли солнце и луна, явилось знание в мир людей. Знание то было рождено отдельно от души и тела, и соединившись вместе, знание окажется силой, что окутает тьму тьмой, а свет светом, сменив их вновь.»
Раман перечитал текст несколько раз, но не смог сопоставить его ни с одной из известных легенд или песен, посвящённых богам. Что за знание? Как можно родиться телу и душе отдельно? И зачем менять свет и тьму местами?
– Нужно быстрее показать запись Ияри!
Он заложил в нише клинопись о заколках, поправил внешний камень и даже разрешил белому скорпиону забраться себе на плечо. Вместе они побежали прочь из хранилищ разыскивать учителя.
Ияри трудился в одном из залов зиккурата богини Эрешкигаль, когда Раман отыскал его.
– А, мой ученик! Ты с добрыми вестями, я надеюсь. Что удалось узнать?
– Учитель! Я не нашел других родственников Эрешкигаль, но…
– …Раман, они существуют… Она существует.
– Она?
– Юная дева с крыльями, которую встретил пастух Рул сто закатов тому назад. Она его предупредила.
– О чем?..
– Об опасности. О смерти. О трагедии.
– Ил ходит на выпас вместе со стадами Рула. Она возвращается сегодня. Но послушайте, я кое-что нашел…
– …а я вот не нашел тебя ни разу за все сто закатов?
– Я снова слишком много времени провел в пещерах вместо того, чтобы лепить свой кокон бабочки?
– Кокон у тебя как раз-то вышел лучше всяких похвал. Но пока не видно бабочки.
– Учитель! – опустил Раман на стол вою находку не в силах дождаться окончания философских речей, – я нашел это в тайной нише! В подземелье! Вот видите? Золото и лазурь – зачем они здесь?
Ияри вытянул руку к табличке, когда на стол с плеча Рамана спрыгнул белый скорпион и агрессивно выставил жало.
– Он везде идет за этой табличкой, – подставил Раман ладошку, и скорпион взобрался по ней, – не бойтесь, он не опасен.
– Я в этом не уверен, – не стал прикасаться к камню Ияри, прочитав текст склонившись над глиной.
Ияри обошел стол трижды и прочитал запись десять раз.
«В день и ночь, когда исчезли солнце и луна, явилось знание в мир людей. Знание то было рождено отдельно от души и тела, и соединившись вместе, знание окажется силой, что окутает тьму тьмой, а свет светом, сменив их вновь.»
– Знание, рожденное отдельно от души и тела, – повторял Ияри строки. – Окутает тьму тьмой, а свет светом.
