Попрощавшись с экспертом и записав его мобильный телефон, Полина свернула к той самой лавке, на которой они перед этим сидели, и вынула свой ежедневник, где были телефоны оперативников. Позвонить она решила Кучерову, рассудив, что от беседы с рядовым оперативником пользы будет куда меньше.
– Вячеслав Кириллович? Добрый день, вас беспокоит старший следователь Каргополова Полина Дмитриевна. Вы не уделите мне пару минут? – сказала она, когда в трубке раздался суховатый мужской голос.
– Здравствуйте, Полина Дмитриевна. Мне сейчас не совсем удобно говорить, я на трупе. Кстати… а труп, похоже, из ваших.
– В каком смысле? – не поняла Полина.
– Способ убийства и место обнаружения, – коротко объяснил оперативник. – Хотите поприсутствовать?
– А что, Светлана Ивановна выехала уже?
– Нет. Я так понял, что теперь вы этим делом занимаетесь, как раз собирался искать контакты, а тут вы сама… Так подъедете? Я машинку организую, скажите, откуда вас забрать.
– Я у бюро судебно-медицинской экспертизы.
– Вообще здорово, сейчас подъедет водитель. Как вас найти?
– Меня искать не нужно, я сижу на скамье, на мне форма и темно-синий плащ.
– Понял, – коротко бросил Кучеров, – тогда жду вас здесь, мы пока осмотримся.
Полина сунула телефон в карман плаща и задумалась. Значит, третий труп… Ну что ж, выходит, все-таки серия, если совпадает способ убийства и обстоятельства гибели. Наверняка убитый – темноволосый высокий мужчина нормального телосложения. «Между прочим, в свежем белье, – усмехнулась Полина, закуривая и вспоминая слова эксперта Архипова. – Похоже, надо поискать в сторону каких-то романтических знакомств. Может, сайты какие-то, что-то еще – ну не знаю, где сейчас люди друг друга находят? И таксистов надо отработать».
Психотерапевт
Утром во время зарядки свело судорогой правую руку, да так, что казалось, шея не поворачивается, а боль в правой половине тела не давала покоя даже под душем. «Ну возьми себя в руки, на работу ведь… Пациентам все равно, что и где у тебя болит, у них свои заболевания. А ты врач, ты не имеешь права раскисать и показывать свои слабости».
Уговоры не очень помогли, пришлось позвонить приятелю-реабилитологу и попросить принять немедленно, до всех его клиентов. К счастью, центр реабилитации располагался через улицу, если поторопиться, даже не работу не опоздаешь.
После блокады стало полегче, но настроение все равно было испорчено – собственное нездоровье всегда переносилось с трудом. Маша встретила неизменной улыбкой и фразой:
– Цветы я поменяла.
– Спасибо. Кто у нас первый сегодня?
– Ваша любимица Уварова, – усмехнулась Маша. – Карточка на столе.
– Почему же любимица? Я ко всем одинаково отношусь… хорошо, как придет – приглашайте, пусть проходит. Интересно, сегодня трезвая явится? Она, кстати, рецепт у вас не просила?
– Рецепт? Нет, а что?
– Да так… выпивает она, вот что. Боюсь, что однажды запьет препараты спиртным – и привет… Не хотелось бы.
– Ой, да она, мне кажется, больше симулирует, – скривилась Маша.
– Было бы неплохо, но, увы, это не так. Ладно, Маша, пойду я… пока время есть, настроюсь на Уварову.
Пациентка явилась минута в минуту, привычным жестом скинула туфли, устроилась на кушетке и поджала под себя босые ноги:
– Погода-то какая, а? Вы это замечаете, доктор? Как будто лето, только желтого цвета. В такие дни хорошо пить глинтвейн где-нибудь на природе…
