Идоя вспомнила ту карту, что дал ей монах. Верна она или нет, он и сам не знал, однако же, судя по карте, неподалёку отсюда должны были находиться шахты, в которых первые поселенцы добывали медную руду. Эти шахты имели несколько выходов и, если они были целы, то, пройдя через туннель, можно было выйти к старой крепости, оберегавшей мост возле реки. Впрочем, сперва следовало найти вход в саму шахту, а уже потом…
За спиной у Идои раздался взрыв. Сразу же после него стал подниматься дым – такой чёрный, словно бы он исходил из самой преисподней.
Именно его, этот дым, и заметил проводник Ердин, который, уже перейдя через реку, держал путь в сторону гор. Гароа не останавливал впередиидущего; он лишь дождался того, пока все выйдут из реки, и, отвязав от своих поясов верёвку, последуют дальше.
Идти стало легче. Небольшой отряд перешёл на быстрый шаг, а после этого – и вовсе на бег. «Надо спешить!» – постоянно бубнил про себя Гароа. Он знал, что эти места – недружелюбные. Он много слышал о них, но не понимал, почему жители Бибайн покинули это ущелье. «Может, проклятье?» – подумал командир, отметая в сторону легенды, которых он знал не одну сотню. Гароа вытянул шею и, увидев, где именно среди высокой травы маячило копьё проводника, последовал за ним.
Туман был уже не таким плотным. Низина осталась у них за спиной. Раздвигая траву, они поднялись на плато, а после этого, выстроившись в линию, двинулись в сторону леса. Ещё минут десять – и они в него войдут, а спустя полчаса пути – подойдут к скалам, с которых поднимался дым от разбившегося челнока.
– Не отстаём! – приказал Гароа тому, кто бежал за ним, а тот передал приказ следующему, и так – до самого последнего – того, кто замыкал колонну.
Задыхаясь, воины преодолели с десяток оврагов и горную речушку. Ободрав все ладони о шипастые ветки кустарников, они наконец добрались до цели.
– Однако! – увидев синее пламя, продолжавшее вырываться из двигателя челнока, Неай сделал такой жест рукой, словно бы отгонял от себя нечисть.
– Наверх! – приказал Гароа, и двое воинов, как хорошо выдрессированные псы, побежали в сторону выступа скалы, а двое других, не дожидаясь приказа предводителя клана, скрылись в кустах.
Гароа должен был лично убедиться в том, что все были мертвы. Поэтому, натянув на рот толстый шарф, который он обычно носил, чтобы не натирать шею об кожаный капюшон, командир поспешил к люку. Туда уже нырнул Лукен и, неуклюже перелезая через разбросанные ящики, стал пробираться к капитанскому мостику.
– Сколько сокровищ! – восхитился Сема и, нагнувшись, что-то поднял с пола. – Вот бы всё это продать! А может…
– Нет! – жёстко отозвался Гароа и бросил взгляд на мёртвое тело, пристёгнутое к креслу.
– Этот тоже мёртв, – с трудом шевеля челюстью, доложил Лукен.
– Тут, кажется, кто-то выжил, – и Сема заглянул в пустой стеклянный ящик. – Похоже на спальню. Что это?
– Не тебе рассуждать, – прорычал Гароа и тоже заглянул в ящик.
Больше в челноке ничего примечательного не оказалось.
Когда воины выбрались наружу, к ним подошёл проводник Ердин и бросил на землю тушку убитой твари.
– Ей кто-то вырвал клыки. Там есть ещё. Им тоже вспороли брюхо. Это было совсем недавно – незадолго до или вскоре после того, как упали боги. Я думаю, что…
Взгляд Гароа остекленел. Заметив это, Ердин замолчал на полуслове. Сняв наплечный мешок, Гароа достал из него прибор, который ему передали вместе с оружием богов, и, включив устройство, направил его на землю. Экран вспыхнул. На нём всё было красным – словно под ногами полыхал сам ад.
