– Ах вот что! Дело ищешь? А ну вон…
– Послушайте…
– Уходи…
– Мой муж не нуждается в клиентах. Фанталова знаете?
– Да!
– Мой муж – его поверенный. Сами понимаете…
Князь не ответил. Но и прогонять перестал.
– Я пришла помочь, – зашла на второй круг Сашенька.
– Адвокат не нужен. Взять адвокат – что признаться. Но раз помочь хотите… Передайте записка?
– Кому?
– Тесть.
– Хорошо, я назавтра приглашена к нему.
– Сейчас пишу.
Схватив со стола листок, Урушадзе чиркнул несколько фраз, согнул бумагу пополам, протянул Сашеньке.
– Конверт нет. Прощайте!
– Не грызи ногти, – скомандовала по привычке Александра Ильинична и тут же себя одернула.
Нина ей не дочь, хорошим манерам пусть ее учат мать с Четыркиным. Из уст же чужого человека подобные замечания вызывают одно раздражение. Впрочем, уже вызвали. Ишь насупилась! Думает? О чем? А вдруг это она украла облигации? А что? Интересная версия. Ведь и Нина ночевала у Волобуевых. Проведем реконструкцию – Нина пробралась в кабинет, туда следом за ней зашел ее ненавистный отчим, она в него выстрелила, потом выпрыгнула в окно, сняла халат, зашвырнула в смородину, обежала дом, забралась по веревочной лестнице…
Халат! Нина на две головы ниже Урушадзе. Да и фигуры не перепутаешь. У князя – мужская, соблазнительно мужская: плоский живот, восхитительный треугольник из мощных плеч и боков, длинные мускулистые ноги. У Нины фигура тоже хороша, но, естественно, женская. Мягкие округлые линии, развитый не по годам бюст, округлый зад.
Нет, Четыркин не мог принять ее за Урушадзе.
Почему же Нина уверена в невиновности князя? Интуиция, говоришь? Нет, голубушка. Потому что ты знаешь истинного…
Нет!
Ну, конечно! Как просто! Нина просто знакома с дамой, с которой Урушадзе провел ту ночь.
Сашенька стала прикидывать, как бы вывести Нину на разговор. Но так до самого дома и не придумала. Дойдя до калитки, девушка сухо попрощалась.
Той ночью никто не мог сомкнуть глаз…
Евгений мучился проблемами нравственными. Еще весной лишь мечтал о любви, настоящей любви, что с первого взгляда и до гробовой доски. И вот однажды, в самом начале лета, в их квартире раздался звонок. Кухарка Клаша куда-то отлучилась, и Женя сам пошел открывать. И сразу понял: ОНА!
– Вы, верно, князь Евгений? Здравствуйте. А я ваша новая гувернантка Наташа. – И смущенно поправилась: – Наталья Ивановна. Почему молчите?
А Евгений не знал, что сказать. Преклонить колено и признаться? Но так не принято – сначала, говорят, надо сватов заслать.
Но кто ему, гимназисту, позволит жениться?
Однако, к ужасу Жени, пронзивший его заряд электричества Наталью Ивановну совершенно не задел. И своего Ромео она разглядела не в нем, а в их семейном докторе – Алексее Прыжове. В душе Евгения закипели шекспировские страсти, чуть было не окончившиеся шекспировской трагедией: Женька даже собирался вызвать Прыжова на дуэль, руку тренировал утюгом…
Как вдруг на обеде у деда был пронзен Амуром вторично. Маленького росточка, с умопомрачительной, как у балерины, талией, насмешливыми серыми глазами на фарфоровом личике и вьющимися пепельными волосами – Анечка Буржинская походила на фею. К тому же оказалась ровесницей и богатой невестой, ее отец – какой-то важный чин в Твери. И главное: Анечка сразу признала его своим Ромео. Не то что какая-то гувернантка. Весь обед строила глазки, а выходя из-за стола, обронила платок, да так, что лишь Евгений смог поднять. Когда подал его, Анечка задержала ладонь юноши в своей.
