Мертвый и Похороненный - страница 30

За ними вслед отправятся, кто глухи. Не верь пророкам,

Приносящим дурные вести…

* * *

Царь отбыл три дня назад и забрал всю свою свиту. Зато вернулся Лето, на мое счастье, без Кацы. Я понимаю, что он неплохой человек, а главное – полезный. Но поделать с собой ничего не могу. Не по себе мне, когда этот лысый отморозок находится в опасной близости от меня. Мне всегда казалось, что колдуны занимаются каким-то своими делами, отличными от дел простых смертных, что им открыто нечто такое, что мы не видим своим убогим взглядом. Мне все пытались доказать обратное – и сам Каца, и его предшественник Лупа, ради которого наняли настоящего ассасина. Не думал, что они вообще еще где-то остались, очень удивился, когда увидел. Хотя, скорее всего, это была дешевая подделка. Обычный убийца. Ассасин бы не попался. А еще про колдунов мне говорил Бат. Он знал, о чем говорил. Именно храм Агталы устроил в свое время настоящую резню среди тех, кому не повезло родиться колдунами. Правда это было давно, и Бат вряд ли сам все видел. Он под стол пешком ходил тогда, хотя в Тарме и не едят с таких высоких столов, предпочитают возлежать…

Лето приехал не просто так. На Кленовом тракте засела банда разбойников, что царю очень не понравилось. Еще бы! И мне бы не понравилось, если бы второй по значимости караванный путь моей империи оккупировало какое-то отребье! В общем, Лето прибыл, чтобы взять Рваных Ласточек и речной транспортник, пройти Италой, высадиться в урочище Слоновий гребень, и напасть на лиходеев с неожиданной стороны. Рваные Ласточки – наемники. Я не очень-то им доверял, но это был тот самый случай, когда наемники подходили лучше всего. Грабить разбойничье логово и убивать всех на своем пути – самое для них задание. Ха! Это сейчас они пыжатся от гордости и служат царю, а когда-то были такими же разбойниками. Не знаю, откуда они в те времена взяли колдуна. И не хочу знакомиться с колдуном, который служит в подобном отряде.

Когда-то из любопытства напоил одного из их боссов и выспросил подноготную. К ночи даже вспоминать не хочется. Не представляю, сколько денег они отвалили, чтобы им забыли все их грехи.

Я напросился в этот поход случайно. В общем-то, мои дела в Лулии были завершены, я находился здесь просто для острастки, не более. Чтобы местные не забывали, что за ними следит бдительно царево око. Надоел мне этот город, хуже вонючей кучи. Вместе с бейлифом, его дочкой, Хромой Собакой и кабаком «Три восьмерки». А тут Лето со своими разбойниками.

– Зачем тебе? – недоуменно спросил он. – Это простая карательная миссия, совершенно не по твоей части…

– Надоело мне здесь, вот что, – я сплюнул на крыльцо дома бейлифа. – Мои дела все равно закончены, а твоя экспедиция может оказаться веселой.

– Ну ладно, считай уговорил, – как-то быстро согласился Лето. – А потом ты куда?

– На север. В Улла-Кутта.

– В северную столицу? Хм…

Я пожал плечами.

* * *

Лето обрядил меня, как царского наследника, не меньше. Не по роскоши, разумеется, а по защите бренного тела от случайных неприятностей, вроде стрел или брошенных ножей. А я уже лет десять доспехов не носил, поэтому чувствовал себя упакованной в бочку рыбой. Если бы каждой рыбе выделяли собственную бочку, ей было бы так же плохо. Как я и подозревал, колдун в Рваных Ласточках ужасен. Во-первых, это женщина. Как всегда, уродливая. Хотя, может быть я и несправедлив. Если конкретно эту колдунью отмыть, отрастить на ее голове волосы нормальной длины и одеть в платье, она будет ничего так. В том же виде, в котором она сейчас – это ночной кошмар любого пьяницы. Грязно-рыжие патлы обрезаны очень коротко, такое впечатление, что стрижку эту она делала себе сама тупым ножом. Или вообще мечом. С севера, где железо очень плохое. На лице – раскраска из синих и красных разводов, оценить миловидность нет никакой возможности. А вот что касается признаков женственности, то тут как раз все нормально. Даже балахонистые лохмотья, в которые она была одета, не смогли скрыть внушительных округлостей в тех местах, где они у женщины должны быть.