Поймав такси, я отправился прямиком на Цветочный бульвар. Еще один октябрьский день подходил к концу: солнце неумолимо клонилось к горизонту, все чаще на глаза попадались таблички с надписью «Закрыто». Расплатившись с гремлином, я подошел к двери магазина «На вкус и цвет». Висячего замка на ней уже не было, и потому я требовательно постучал. Когда же дверь слегка приоткрылась и из полумрака гостиной на меня уставились два сиреневых глаза, я на всякий случай уточнил:
– Мистер Гут-Гут?
– Да, сэр, – неуверенно ответил мой собеседник. – Наш магазин, к сожалению, уже закрыт, но завтра…
– Тайлер Гиллиган, полиция, – перебил его я. – У вас найдется минутка? Я хотел бы поговорить о вашем дядюшке Фег-Феге.
– О дядюшке? – нахмурился Гут-Гут, высовывая голову наружу.
Морду юного цветочника покрывала двухдневная щетина, а на голове топорщился ежик темно-зеленых волос.
– Может, прежде чем мы продолжим, вы позволите мне войти? – сказал я нетерпеливо.
– О, конечно, конечно! – спохватился Гут-Гут. – Прошу вас, сэр!
Он отхлынул назад, словно робкая морская волна, и я нагло ввалился внутрь, в царство цветочных ароматов.
– Так что с моим дядюшкой, сэр? – обеспокоенно спросил гоблин, закрыв за мной.
– Он, к сожалению, мертв, – сказал я, решив зазря не мучить несчастного парня многозначительными паузами и недомолвками. – Или, если точней, его убили.
Кожа гоблина в момент приобрела бледно-зеленый оттенок, а желваки заходили ходуном.
– Убили? – переспросил он хриплым от волнения голосом. – Но кто? Он ведь был слепым, мой дядюшка, слепым и практически беспомощным! Кому могла понадобиться его смерть?
– Не думаю, что причиной послужили какие-то грехи мистера Фег-Фега, – признался я. – Скорей, он просто оказался не в том месте и не в то время.
– Как его убили? – угрюмо спросил Гут-Гут.
– Задушили. Тело мистера Фег-Фега нашли в одном из проулков Цветочного бульвара, он лежал рядом с мусорным баком. При осмотре наш судмедэксперт обнаружил на шее убитого след от удавки.
На Гут-Гута было больно смотреть. Глаза его наполнились слезами, а нижняя губа задрожала, словно утлая лодчонка на ветру.
– Боги… – пробормотал он. – Ну почему это случилось именно сегодня, когда меня не было в городе?
– Прохожие сказали, у вашего дядюшки была собака-поводырь, – произнес я, не обращая внимания на его проникновенный шепот. – Это правда?
– Да, – утирая глаза пудовым кулаком, отрывисто кивнул гоблин.
– Хорошо… – вынув из кармана блокнот, я занес авторучку над бумажным листком. – А не могли бы вы мне ее описать?
– Зачем описывать, если можно взглянуть? – удивился Гут-Гут и, сложив могучие ладони рупором, позвал:
– Сосиска!
Шустро переставляя коротенькие свои лапы, по лестнице вниз неуклюже скатилась остромордая коричневая такса. Одарив меня подозрительным взглядом, она бросилась к хозяину и с ходу уткнулась черным носом в колено присевшего Гут-Гута.
– Маленькая моя… – гладя собаку по голове, приговаривал гоблин, а по щекам его бежали крупные слезы. – Нету больше твоего хозяина…
Такса, вылизав лицо цветочника, снова покосилась в мою сторону и тихо зарычала.
– Она не слишком любит гостей, – объяснил Гут-Гут. – Но в своих души не чает. Дядюшка частенько прогуливался по Цветочному бульвару, порой бродил по нему с утра до вечера, и Сосиска неустанно сопровождала его во всех этих путешествиях.
– Как же тогда она очутилась внутри?
