Да что за?..
Эль нахмурилась, совершенно не понимая, чем вызвала такую реакцию у человека, который видит ее впервые. Она же уже даже не в черном!
Тот же, тоже отмерев, уверенно пошел навстречу. И по мере приближения его узкое лицо с весьма выдающихся размеров носом перекашивалось от отвращения все сильнее.
Элинор не стала замедлять шаг, лишь гадала, как поступить, когда они наконец столкнутся: защищаться или уступить дорогу, как Инни несколько минут назад, врезавшись в стену. Но нет, мужчина сам изменил траекторию буквально в шаге от нее и обошел Эль едва ли не по дуге, насколько позволяла ширина коридора.
— Да что за?.. — пробормотала Элинор на сей раз вслух.
Незнакомец не обернулся. Так и прошествовал мимо с идеально прямой спиной, будто на завтрак съел кол, и, не останавливаясь и не стучась, рывком распахнул дверь в кабинет начальника.
— О, Грег, — успела пискнуть оставшаяся в конце коридора Инесса, но не была удостоена не то что ответом — даже взглядом.
После чего дверь за незнакомцем с грохотом захлопнулась.
— Что еще за псих? — поинтересовалась Элинор, тут же позабыв все обиды на соседку — информация важнее.
У подошедшей к ней Инни лихорадочно блестели глаза. В понимании Эль, в соответствии с ситуацией и откровенным хамством этого странного типа, девушке стоило бы обидеться или разозлиться. Но Инесса так разрумянилась и заулыбалась, будто ее только что не грубо проигнорировали, а по крайней мере признались ей в любви.
Повторять «что за…» в третий раз было бессмысленно, но это единственное, что крутилось у Элинор в голове в данный момент. Да что здесь происходит, черт возьми?
— Это не псих, — собравшись с силами, наконец с придыханием ответила Инни, не забыв обернуться на давно захлопнувшуюся за носатым грубияном дверь. — Это Грегори Тэйт, наш с тобой сосед.
И произнесено это было с таким обожанием, что Элинор растерянно распахнула глаза.
— Ты правда на меня больше не обижаешься? — уже в третий раз спросила неугомонная Инни, вынудив Элинор (также в третий раз) закатить глаза.
— Правда, — ответила Эль со вздохом, силясь поудобнее перехватить тяжелый баул, который несла, прижав к груди.
Отправляясь на склад гильдии, Элинор ждала разве что маленький сверток со сменой постельного белья. Однако ей выдали не просто смену, а целых три комплекта, несколько полотенец, шторы, коробку с пишущими принадлежностями, банный халат и домашние тапочки и — просто вишенка на торте! — тяжеленный ночник.
И напрасно Эль отбивалась от кладовщицы, которая, для полного счастья, оказалась еще одной их с Инессой соседкой. Госпожа Першильд («Зови меня «госпожа Першильд», деточка, и никак иначе, а то разозлюсь») оказалась непреклонна: положено по ведомости — будь добра, получи, распишись и не вякай.
При этом все, что говорила эта тщедушная, в общем-то, миниатюрная старушка, больше всего походящая на скелет, обтянутый кожей, было произнесено таким командным и ультимативным тоном, что любые попытки Элинор возражать действительно звучали как жалкое «вяканье»:
— Что вы, мне не ну…
— Нужно, я сказала!
— Погодите, у меня есть…
— Захлопни ротик, девонька, и слушай, что тебе говорят старшие!
Так что Эль взяла все, что ей всучили, лишь бы отвязаться от вредной старухи.
«Госпожа Першильд», надо же…
Теперь-то стало ясно, почему такая дружелюбная ко всем и каждому Инесса трусливо осталась ждать спутницу в коридоре, отправив ее на склад в одиночестве. Пожалуй, теперь и Эль поостережется лишний раз сталкиваться с этой «госпожой Першильд».
