Он не чувствовал вины за то, что так мало заплатил леди Ритчи за рисунки. Так делались дела в торговле искусством, особенно если продавец не хотел широкой огласки, как это было с Ритчи. Они настаивали на том, чтобы он как можно меньше распространялся о продаже рисунков, и запретили ему искать покупателей в Британии. Предлагать их он мог только в Америке, да и то потихоньку, не рекламируя. Леди Ритчи еще не оправилась от удара, который нанесли ей неожиданные осложнения другой продажи, когда в прошлый раз рисунками занимался лондонский делец: он подал их под таким соусом, что семейство оскорбилось, и сделка сопровождалась неприятной шумихой и комментариями.
Сестра Лориэта с мужем изучили рисунки “с немалым интересом и восхищением”, вспоминал Лориэт. Муж сестры, Джордж, признался, что ему особенно по душе рисунок, озаглавленный “Карикатура на самого Теккерея, растянувшегося на диване в клубе «Олд-Гаррик»”, а также серия из шести эскизов “негров с детьми” на крыльце домика, сделанных Теккереем во время посещения Южных штатов в 1850-е.
После Лориэт уложил книгу и рисунки в свой удлиненный чемодан и запер его.
На другом конце города пассажирка по имени Альта Пайпер, купившая билет на “Лузитанию”, всю ночь не находила себе места в гостиничном номере>181. Она была дочерью Леоноры Пайпер, знаменитого медиума-спирита, которую везде называли “миссис Пайпер”; Уильям Джеймс, ведущий гарвардский психолог, в свое время исследовавший сверхъестественные явления, считал, что она – единственный настоящий медиум.
Альта, похоже, унаследовала от матери ее дар, ибо всю ту ночь с четверга на пятницу ей, как она заявляла позже, слышался голос, говоривший: “Как заберешься к себе в корабельную койку, так уж никогда и не выберешься”.
За отплытием субмарины U-20 под командованием Вальтера Швигера пристально следили – издалека. В Лондоне, в двух кварталах от набережной Темзы, у самого плац-парада конной гвардии стояло пятиэтажное здание с фасадом, выложенным светлым камнем и кирпичом цвета виски>182. Эту постройку, известную всем в Адмиралтействе, для краткости называли Старым зданием или, еще короче, С. З. Куда менее известна была секретная служба, занимавшая в одном из коридоров несколько кабинетов, сосредоточенных вокруг комнаты номер 40. Тут размещалась “Тайна” или “Святая святых”, функция которой была известна лишь ее сотрудникам и узкому кругу, куда входило девять руководителей, в их числе первый лорд Черчилль и адмирал Джеки Фишер – он к апрелю 1915 года вновь поступил в Адмиралтейство на должность первого морского лорда, правой руки Черчилля. Фишеру было семьдесят четыре года, его начальник был на тридцать лет моложе.
Дежурные в Комнате 40 ежедневно получали сотни закодированных и зашифрованных германских сообщений, перехваченных радиостанциями – целый ряд их установили на британском побережье, – а затем присланных в Старое здание по наземному телеграфу. Германия вынуждена была почти целиком полагаться на беспроволочное сообщение, после того как Британия в первые дни войны довела до конца свой задуманный в 1912-м план – перерезать германские подводные провода. Перехваченные депеши приходили в подвал здания Адмиралтейства, после чего передавались в Комнату 40.
Задачей Комнаты 40 было переводить эти сообщения на грамотный английский. Это стало возможно благодаря цепи событий – едва ли не чудес, – произошедших в конце 1914 года, в результате которых в распоряжении Адмиралтейства оказались три кодировочных справочника, использовавшихся в германских военно-морских и дипломатических сношениях. Самым важным – много важнее других – и самым секретным был германский военно-морской справочник SKM, или Signalbuch der Kaiserlichen Marine
