– Если повезет, – вещал сержант, – то квалифицируют твое преступление по 104-й статье УК как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насильственными действиями потерпевших. Там максимальный срок – лишение свободы до пяти лет или вообще исправительные работы до двух лет. Судя по твоему рассказу, такое вполне может быть.
– А если не повезет? – с замиранием сердца спрашивал Артем, словно слова сержанта могли хоть что-то изменить.
– Ну, если не повезет, – с видом знатока тянул дежурный по КПЗ, – например, родители кого-то из убитых окажутся большими шишками или судья не с той ноги встанет, то могут и 102-ю припаять. Там можно набрать отягчающие обстоятельства – алкогольное опьянение, например. Или, скажем, тот же пункт «з» – убийство двух или более лиц. Пункт «г» опять же – убийство с особой жестокостью. Хотя не думаю, как раз жестокости не было у тебя, удар – смерть. Но кто его знает, как суд сочтет…
– И что тогда? – истекал холодным потом Артем.
– Тогда опять же как повезет. Могут дать и восемь лет. А если не повезет – расстреляют. Как судья решит или как его «подмажут».
И младший сержант ушел, оставив Артема в состоянии полного раздрая чувств и мыслей о собственном будущем. Подарив ему, впрочем, и некоторую надежду.
Так прошло еще часа два, сна не было ни в одном глазу. Да и за предыдущие дни он успел выспаться.
– Эй, сосед! – закричала вдруг цыганка. – Не спишь?
Эхо в пустом КПЗ было еще то! Артем привалился к двери и крикнул в ответ (все какое-то развлечение):
– Нет, не сплю. Чего тебе?
– Меня Злата зовут, а тебя как?
– Артем.
– Красивое имя, – похвалила Злата. – А чай у тебя есть, Артем?
– Нету.
– А курево?
– Я не курю.
– Беда, – пригорюнилась Злата. – Как же ты жить-то будешь дальше без курева?
– Жил как-то до этого – и ничего.
– Эх, Артемка, лихой ты, видно, парень, четверых завалил! Но только о прежней жизни теперь забудь. Если лоб зеленкой не намажут, то из удовольствий у тебя останется только одно – покурить. Ну или «гуся передернуть», – хохотнула она.
– Чем лоб не намажут? – удивился Артем. Про «гуся» он понял интуитивно и тему эту развивать не захотел.
Злата засмеялась:
– Э-э-э, да ты еще совсем зеленый! Первый раз на нарах, да?
– Первый, – ответил Артем осипшим голосом.
Ему так стало себя жалко в этот момент, до слез.
– Ну ничего, – успокоила цыганка, – еще все узнаешь, времени у тебя много будет. «Намазать лоб зеленкой» значит расстрелять. Шутка такая, понял? Чтобы пуля инфекцию в мозг не занесла.
И цыганка весело рассмеялась. Ей-то что? Ей расстрел не грозил. Как понял Артем, она здесь 15 суток отбывала за приставание к прохожим с гаданием.
– Понял, – пробурчал он, и горло сжалось в попытке сдержать стон.
А цыганка все не унималась, видно, скучно ей было. Да и дежурный не прерывал их разговор, ему тоже, наверное, в развлечение. Впрочем, и самому Артему так было легче, отвлекало от мыслей о будущем.
– Тебе лет-то сколько, Артем?
– Двадцать исполнилось весной.
– Эх, – опять вздохнула цыганка, – совсем молоденький, сам себе жизнь сломал! Успел хоть с женщиной-то побыть, а?
Артем смутился и для чего-то стал оправдываться:
– Да я только три дня назад из армии пришел!
– Совсем плохо, – отчего-то огорчилась цыганка и надолго замолчала.
Он еще постоял у двери и сел на нары. Но тут опять послышался голос Златы, зовущий теперь дежурного:
– Слышь, сержант, подойди к кормушке, а?
