Но это все он понял потом. Тогда же ему привиделась девушка невиданной красоты и годами не более восемнадцати, максимум – девятнадцати. Что этому способствовало? Да всё, начиная от необычной обстановки и заканчивая его собственным состоянием. Это и полумрак камеры, скрывающий детали и создающий иллюзии. И он, выдернутый из привычной среды и отчаявшийся уже когда-то увидеть голую женщину. И неожиданность их тайного свидания, и предчувствие чего-то удивительного, дотоле неведомого. И запах женского тела, воздействующий на его разум. В общем, как и было сказано, – всё, включая его собственную фантазию, разыгравшуюся не на шутку.
Злата взяла его руки и положила ладонями на свою грудь.
– Ласкай, – шепнула она, – только не жми больно.
Он кивнул и, тихонечко сдвинув ладони, почувствовал твердость сосков. Осторожно дотронулся кончиками пальцев, и они дрогнули, как гитарная струна или как колокольчики, а Злата коротко простонала.
– Так, молодец, только не сильно, – шептали ее губы, а руки снимали с него одежду.
– Скажи правду, я у тебя точно первая? – голос Златы словно обволакивал.
– Да, – кивнул он головой, задыхаясь от наплыва неведомых доселе чувств, – первая.
Она опять тихонько засмеялась, но не обидно, а, наоборот, ободряюще и как-то даже немножко победно. Ей нравилось быть первой.
– Не бойся, лежи, расслабься, я все сделаю сама.
Он согласно кивнул, но вот только расслабиться не мог никак.
***
Сержант оказался неплохим парнем, а может, в ожидании благодарности от Златы дал им почти целый час. За этот час цыганка, разошедшись, показала Артему все, что захотела. А когда уходила, поцеловала его почему-то в лоб и сказала:
– Держись, Артем. Ты сильный человек, настоящий мужчина, в одиночку убить четверых сможет далеко не всякий. Запомни мое слово: попадешь в тюрьму, ничего и никого не бойся. Статья у тебя правильная, бояться тебе нечего. Главное, сам не давай никому сесть себе на голову, народ там ушлый – сунешь палец, откусят руку. Но если не будешь бояться, сумеешь постоять за себя, то будешь в авторитете и жить будешь нормально.
– А если расстреляют? – почти простонал он, после близости воспринимая ее чуть ли не как единственного родного человека здесь.
– Это вряд ли, ты ранее не судим, характеристики нормальные будут, зачем тебя стрелять? Ты же не маньяк, не шпион и не валютчик. Пьяная драка, где ты один против пяти. Может быть, даже натянут тебе превышение необходимой самообороны. Но даже если нет, то получишь лет десять, попомни меня. А тридцать лет – это еще очень далеко не старость, поверь. Выйдешь и успеешь еще долго пожить всласть, все у тебя будет. Я цыганка, жизнь вижу, верь мне.
И дверь за Златой захлопнулась. Артем умом понимал, что она его успокаивала, но верить хотелось очень. И он подумал, что действительно, может, не так все плохо будет? В тюрьме тоже люди сидят, самые обычные, не инопланетяне.
Он лег на живот, уткнулся носом в свернутую футболку, вновь и вновь прокручивая в голове кадры только что здесь произошедшего. Разве мог он когда-нибудь представить себе, что его первой женщиной будет цыганка, пожалевшая его и упросившая дежурного по КПЗ, а сама эта близость его первая случится в камере предварительного заключения? Нет, в пору полового созревания его, конечно, часто посещали самые удивительные фантазии, но даже тогда он до такого додуматься не смог.
