– Хорошо, – убирает от меня свой платочек и понурив плечики идет к тачке, садится на переднее.
– Слава тебе… – вздыхаю я и сажусь за руль.
Рву сразу с места и подальше. Меня всегда начинает здесь крыть даже сильнее, чем обычно.
– Высади меня также у магазина, пожалуйста, – робкая просьба, и взгляд в сторону.
– Высажу, – бурчу я, а сам гоню от себя вопрос, поехала ли она с Лексом прямо от библиотеки или тоже шифровалась.
— С кем ты подрался? – вдруг спрашивает Лера, мазнув по мне взглядом. – Мне показалось, что ты попал в беду.
– Это не беда. Это мой брат, – ухмыляюсь бредовости этой фразы.
– Ты с братом подрался? – ее аккуратные бровки подлетают. – У меня есть сестра, и мы даже в детстве не дрались.
– Везет, – расслабляюсь в этих дебильных разговорах против своей воли. – У меня по-другому. Отец как ушел, все на хер пошло.
– А у меня папа умер, — проговаривает, и глазки сразу становятся грустные. — Нас с сестрой дядя помогал растить.
– У меня тоже умер. Так что я… понимаю, – признаюсь я.
— Мне жаль, Ром, – касается моей руки буквально мизинчиком, почти неощутимо. – Спасибо, что везешь домой.
– Да, ерунда.
Вру. Не ерунда. От пальчиков ее током прошибает. Идиот, какой я идиот. На хера ей пацан с улицы, которую даже в клетке не выбить. Понятное дело, с Лексом поехала. Все логично, да? Да. Так что, нечего на нее злиться.
— Ты добрый, – упирается в меня своим блаженным взглядом. – Мне так кажется. Мне всегда так кажется, когда я вижу, как глазами улыбаются. Можешь попросить своего друга не трогать меня?
– Лер… – чего ж сама не попросишь? Чего ж ложишься под него? – Честно? Не буду ничего просить. Нравится если он тебе, так не хочу в это вмешиваться. Разбирайтесь сами.
Несильно бью по рулю, сжимаю его, чтобы успокоиться.
– Ты меня, вообще, слушаешь? – поднимает голос почти до крика. – У меня жизнь своя есть, парень. Я к маме после сессии поеду, мне этот позор ни к чему.
– Понятное дело, – завожусь и не знаю, как остановиться. Никогда не знаю. – Поэтому ты своей задницей ему весь капот протерла. Все правильно. Все, даже говорить об этом не хочу.
— Я вам не шлюха, – ударяет меня кулачком в плечо. – Зачем ты так? Ты же не такой, как он!
– А как кто? А? – поворачиваюсь и смотрю прямо на нее. – Не как он, конечно. Рожей не вышел.
– Что ты несешь? – его глаза темнеют, а голос дрожит так сильно, что часть слов непонятна. – Ты нормальный. Простой. Не избалованный мажор, вроде.
– Зачем ты мне это говоришь? – ехать уже совсем немного, и я не знаю, хочу я или не хочу, чтобы вдалеке показался этот чертов магазин.
— Ну прости! – выкрикивает, краснея. – Вы ж оба не привыкли с девочками говорить! Говорю то, что вижу.
– Я с тобой говорил. Пытался, – и чуть не добавляю с детской обидой такое же детское “А ты…”
– И что ты от меня ждал? Что я, как и все они, упаду на тебя в первый вечер?
– Ждал, что во второй ты не упадешь на него, – говорю раньше, чем думаю и прикусываю язык. Блядь.
– Кем ты меня считаешь? – почти взвизгивает и срывается на отчаянный рев. – Не нужны мне вы. Ни ты. Ни он со своим куревом. Отвалите оба.
Торможу возле цветочного ларька, выскакиваю и тут же блокирую двери, чтобы не сбежала. Покупаю всю охапку каких-то длинных роз, почти черных, но вроде бы свежих. Это единственное, что я точно знаю, должно нравиться девушкам. Ну… наверное, нравится.
Забираюсь вместе с ними на переднее сиденье и просто пересыпаю все ей на колени. Снова сжимаю руль. Чувствую себя подростком пятнадцатилетним. От Иришки недалеко ушел.
