Уже думаю, не прописать ли ему в бубен за “мудилу”, но вести об отличнице уводят в другую степь.
– Я тебе зуб даю, что только пососались-пообжимались. Она была не против, но дальше не пошло. Лерчик напиздела, что целка? А ты проверял?
– А я вот подумал, вдруг она нравится не только мне, но и моему лучшему кенту? – саркастически кривится Феллини. – Думаю, чего я проверять буду тогда? Вдруг я вообще тут не в жилу.
Тушит окурок о стену и снова поворачивается.
– Я не мастер говорить, сам знаю, да только ты ж меня, как облупленного… Что ж ты так не подумал?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Я просто хотел ей куртку купить. Да я и купил сегодня… А она такая, – замолкаю, поняв, что и у меня слова перестали клеиться в правильные предложения. – Она другая, что ли. Пахнет иначе, голос ее меня заводит, робость эта. Фух, сложно, Ром. Не по-пацански, знаю, но не сдержался и… привез ее тебе, короче.
Смотрит на меня долго, потом протягивает руку.
– Не подъебываем друг друга, понял? И дальше… Как будет, так и будет. Договорились?
– Вместе, как и всегда? – отстреливаю окурок себе под ноги и жму его руку до взаимного хруста костяшек.
– А у тебя есть другие варианты? – хмыкает Феллини.
– Неа, – мотаю головой. – Больше моих смехуечков никто не стерпит, и жопу так надежно не прикроет. Что с отличницей делать будем?
– Раз с ней не все просто, давай не торопить. Сама когда захочет, все будет в лучшем виде, – чешет щеку. – Но есть же много других способов. Братан, я, блядь, с ней спал рядом. Я взорвусь с минуты на минуту, реально.
– Спал и не присунул? – спрашиваю с недоверием, чувствуя, как в джинсах становится теснее от мыслей о ее девственной щелке. Такая будоражащая неискушенность.
– Да ты меня слышишь? Щас сдохну тут на месте, уже не могу вообще, – поправляет ширинку джинсов. – Пошли к ней, а?
– Да пошли, хер с тобой, – соглашаюсь на предложение. Главное начать, а там девочка сама прыгнет кому-нибудь из нас на член, а потом перепрыгнет и на второй готовый.
Заходим в библиотеку, воздух которой пропах древними книжками. Вдалеке за столом Лерки нет, и мы идем заглядывая между стеллажами. Она почти там же, где мы прижали ее впервый раз. Бросает на нас взгляд и тут же отворачивается к своим подопечным. Вроде как и не заметила. Но спинка так напряглась, что мы все понимаем. Переглядываемся молча, и Феллини первый двигает между рядов.
Подходит совсем близко, но Лера упорно старается его не замечать. Говорю же, забавная.
– Поцелуй меня, Лер, – говорит друг, склоняя голову набок и буравя ее взглядом.
Оглядывается и зашуганно смотрит на меня.
– Ну что ты, Лера, – шепчу я, встав у нее за спиной. Убираю длинные волосы с шеи и едва-едва касаюсь губами. – Как неродная, а… Сейчас тебе будет очень хорошо, крошка, – провожу пальцем вдоль ее позвоночника, чувствуя каждую костистую выпуклость через тонкую футболочку.
Она вздрагивает, смотрит на меня через плечо, отворачивается, шумно сглатывая. Медленно становится на носочки, тянется к такому же высокому, как я, Феллини, и обнимает его за лицо. Усмехаюсь. Уверен, у друга сейчас не столько терпения, чтобы нежничать. Он целует ее глубоко и коротко, а после резко разворачивает ко мне, тянет за волосы на затылке, заставляя вскрикнуть.
– А теперь его, Лер, – шипит ей на ухо змеем-искусителем.
Я почти не соприкаюсь с ней – хочу, чтобы она сама. Смотрит на меня обезумевшим взглядом синих глаз, вновь поднимается на носочки и обвивает мою шею руками. Касается влажными от его слюны губами моих губ. Не могу больше так, блядь! Прижимаю ее к себе, зарываю пальцы в волосы и тяну вниз, заставляя запрокинуть голову и открыть ротик. Сразу вталкиваю в теплое, влажное пространство язык, вылизываю ее нёбо, покусываю губы.
