Я отступаю от нее на пару шагов, пока не разложил прямо у стенки. Никогда не думал, что отличницы-библиотекарши тоже могут поднимать стояк.
– Не надо ничего делать, – хнычет она.
– У меня предложение, – усмехается Феллини и косится на меня лукаво. О, началось. Его идеи не всегда адекватные. – Давай ты нам сегодня скажешь спасибо своими ручками и пойдешь спать. А завтра мы поговорим. А?
— Ручками так ручками, – шумно выдыхаю я, двумя точными движениями хватаю запястья не такой и прижимаю их ладошками к ширинке джинсов. – Давай, никто не увидит. Ты же воспитанная девочка. Покажи, как ты умеешь говорить “спасибо”.
Трясется она так, что меня и самого забирает. Комедию, что ли, ломает или реально такая целка-невидимка?
– Что ты встала? – начинаю сатанеть. – Тебе сказано, что? – прикрикиваю на отличницу.
– Что? – дурой прикидывается она. На ресничках слезки, коленки дрожат, очаровательно.
– Лекс, для отличницы до нее слишком долго доходит, – философски изрекает Феллини.
– Феллини дело говорит, – я склоняюсь над ней и провожу кончиком языка по шее. На вкус как ванильный зефир. Почти вскрикивает от моего прикосновения. — Может, ты просто хочешь сначала Ромку приласкать? Выбери сама, кому первому хочешь подрочить. У тебя же стресс, не такая, мы все понимаем. Пентиум виснет.
– Ща немного ускорим работу программного обеспечения, – сверкает черными глазами друг и начинает вытворять одну из своих штук.
Стягивает легкую курточку, улыбаясь шире от вида расширяющихся глаз Лани. За курткой тянет вверх футболку. Поигрывает мышцами, обнажая татуировку-рукав, тянущуюся от кисти до самой шеи. Годов в шестнадцать еще набил. Я ему денег помог тогда на нее найти.
У Лани глазки уже на лоб лезут, пытается отвернуться и упереть взгляд в пол, но я перехватываю ее, аккуратно фиксирую подбородок и заставляю отличницу внимательно смотреть на эротическое шоу.
– Хочешь потрогать, Лера? – подходит ближе Феллини. – Это даже бесплатно. Должна не будешь.
— Да, Лера, – вторю я ему, – за счет заведения. Девочки кипятком ссут, чтобы им такое показали и дали потрогать, облизать, насадиться…
– Не… не надо, – мотает головой, вырываясь из моих пальцев. – Не хочу трогать!
– Я ранен в самое сердце, – хитро смотрит на нее Ромка. – Прямо вот сюда.
Он берет ее руку и кладет ладонью прямо себе на грудь.
– Или здесь стучит? – передвигает руку, держа крепко, не давая ей отдернуть ладонь. – Послушай, Лер. Где там стучит?
Когда его несет, я повышаю градус, пока мне весело и не пришло время гасить пламя. Прижимаюсь к ней, впитывая телом дрожь Лани, провожу кончиком языка по ее щеке, по всему виску, слизывая соленый пот и заставив ее громко всхлипнуть.
– Нигде не стучит, – дрожащим голосом мямлит она, все пытаясь вырвать у него свою руку.
– Бессердечный я, выходит, – пожимает плечами Феллини. – Значит, послушай в другом месте. Там стучать уж точно будет.
Рома медленно расстегивает молнию на джинсах, наблюдая за Леркиными метаниями в моих руках, приспускает боксеры и достает свой стояк.
– Давай, малышка, смелее, – подначиваю ее. – Он не кусается.
Лера
Во рту сухо до горечи, ноги как вареные макаронины, но Лекс, или как там его, крепко держит меня, и еще крепче прижимает к себе.
Я хочу зажмуриться или хотя бы отвести взгляд, но он сам липнет к его члену, который слишком большой. В жизни такое бывает?
Феллини прищуривается почти по звериному, усмехается криво и делает шаг ко мне.
