12.
– У меня сейчас 4 миллиона в разных валютах, и я не знаю, куда их вложить, – с серьезным видом жаловался Юрка.
– Да, у тебя серьезные проблемы, – посочувствовал Жора.
– А что? Неизвестно, что будет завтра с рублем, с долларом и что – с евро! Тебе хорошо, у тебя денег не было, и нет, – парировал Юрка.
– Да. Мне хорошо, – согласился Жора.
К усатому мужику, в казацкой косоворотке, сидящему за соседним столом, подошел худой седой мужчина и протянул толстую, красную папку с бумагами.
– Роспись ваша нужна, Аарон Семенович!
– Давай ужо! – благодушно проворчал мужчина и стал просматривать бумаги, бормоча негромко: «Подчиняться авторитету пастора… наплевав на интересы других особей… после разбора пророчества… Объем стаканчика сто пятьдесят миллилитров… в духовке или в газовой плите… увеличит полет струи на расстояние до пяти метров при ингаляции яда на табак…» Что это за хуйня, а? Мудэнко?
– Это челябинская декларация прав человека, как вы просили, – подсказал ему седой мужчина.
– Пожрать не дадите, сволочи! – беззлобно, по-стариковски, пробурчал усатый, подписывая документ.
– Купи квартиру и сдавай, – посоветовал Юрке святой Павел, – деньги будут капать постоянно. Недвижимость – самое лучше вложение. Квартиры дорожают…
– Да я уже и так сдаю две двушки: свою и жены. У меня два оклада с них получается. Это вот, кстати, тебе Георгий к вопросу о роли родителей в жизни детей. Отец завещал мне две квартиры, обеспечив мне безбедное существование. В одной я живу, другую сдаю! Мне не страшны экономические потрясения!
– Это единственное твое достоинство: наличие гарантированного, халявного дохода, дарованного отцом, – сказал Жора, – Я бы отменил право наследования, или обложил бы наследство огромным налогом, чтобы молодой оболтус немного сам напрягся и сделал что-нибудь в своей жизни.
– Угомонись, Жорик! Ты просто завидуешь нам, олигархам средней руки, – погладил Георгия по голове святой Павел, – Зависть – страшная штука! Она точит твою печень и способствует выработке желчи, отравляющей твой организм. Всегда отцы старались что-то оставить своим сыновьям. Да хотя бы для того, чтобы они занимались творчеством или любимым делом: размножались и продлевали род.
– А вот и не всегда! Великие писатели развивались и творили не благодаря материальным обстоятельствам, а вопреки им! Взять великого энциклопедиста Джеймса Джойса!
– Так! Понеслась пизда по кочкам! В эфире программа о писателях! Паша! Налей ему, а то он не остановится! – воскликнул толстяк Юрка, – Я еще одной истории не выдержу!
– Слово Джой, друзья, – в переводе с английского значит радость, веселье, праздник, – не обращая внимания на замечание толстяка Юрки, торжественно начал лекцию Жора, – И папа Джойса, Джон Станислаус, оправдывал свою фамилию, радостно проводя время на вечеринках, пьянках, оргиях, утренниках и праздниках. Он обладал неплохим голосом и был душой компании, исполняя ирландские песенки. Джон Станислаус продолжал виноторговое дело, как и все мужчины их семьи, и, оттого, частенько бывал бухим. Его сын, Джеймс, мог бы припеваючи и бухаючи продолжить дело папы, но что-то его остановило. За Мери Мэй, матерью знаменитого писателя, тоже дали неплохое приданое. Но, начав жизнь с достатка, семья быстро обнищала. Халява редко приносит пользу, буржуазные друзья мои, о вы – сопливые рантье, живущие на ренту от наследства!
