– Ты взял у меня деньги? Сколько там было?
В этом месте Жоре показалось, что Рауль покраснел, насколько можно это выражение отнести к его смуглой коже.
– Тридцать тысяч, наверное. Я не считал. Я отдам. У меня есть деньги. Я просто не знал, где разменять доллары!
Они молча пили пиво. Каждый думал о своем. Кравец думал о том, что его сын не так уж прост. Вряд ли о том же думал его сын. К тому же Кравецу было чертовски жалко, вот так просто взять и отдать полицейскому сто штук, заработанные тяжким трудом.
– Мне пришлось заплатить сто пятьдесят тысяч за то, чтобы тебя выпустили, – сказал он, слегка завысив сумму.
– Я тебя не просил, – нахмурился сын.
– Тебя могли посадить в тюрьму. Ты парня покалечил.
– Так ему и надо, пидору, – рассмеялся Рауль.
– Когда у тебя обратный билет? – спросил Кравец.
– О!!?? Ты уже хочешь избавиться от меня? – с горькой усмешкой спросил сын.
– Если честно – ты доставил мне очень неприятные моменты, – сказал Жора.
– Дети – это не только радость, но иногда и проблема! Папка.
Георгий почувствовал неприятный холодок в голосе сына. Тот осторожно трогал пальцем разбитую губу.
– Не трогай! Заразу занесешь! – сказал Кравец, – Ладно, Рауль. Вот тебе ключи. Иди домой, прими ванну и отдыхай. Я пойду на работу. Вернусь в семь часов. Никуда без меня не уходи! Телевизор посмотри. Там диски есть с фильмами.
– Хорошо, папа, – ответил кротко он.
9.
– А когда мы тебя женим, Жорка? – смеялся Павел, заметив, что Жора незаметно с интересом поглядывает на двух блондинок, сидящих за столиком напротив. Девушки кокетничали, заметив, что они вызвали интерес у этих, в общем-то еще не дряхлых, наверняка, небедных, пятидесятилетних интеллигентных старцев. Говорили громко и вызывающе.
– Я не хочу быть содержанкой! Я хочу сама всего добиться! – говорила одна, посасывая коктейль через трубочку.
– А что плохого в том, что красивый молодой человек будет тебя обеспечивать? – удивилась другая.
– Красивые и молодые все разобраны! Нам с тобой, Юла, остались лысые и пузатые…
– Да ладно! Игорек еще молодой…
– Он женат, твой Игорек… – захохотала первая. – Ты забыла?
– Ну и что? Я, между прочим, моложе его жены на семь лет! И не такая толстая…
– Но живет-то он с ней!
Didn’t take too long ‘fore I found out,
what people mean my down and out.
Spent my money, took my car,
started telling her friends she wants to be a star.
Надрывался высоким, хриплым фальцетом пожилой, кудрявый певец, манерно извиваясь в конвульсиях сладострастного пароксизма.
– Да ему уже поздно! Фитилек уже погас! А? Жорж? Погас фитилек? – спросил, смеясь собственной шутке, толстяк Юрка, пуская дым в лицо Георгию.
– Да нет. Он еще поглядывает на крошек. Поглядываешь, А? Жорик?
– Фитилек дрюкаешь тайком? – хохотнул Юрка.
– Женщины любят ушами, а мы старички любим глазами, – не обижался Жора на своих друзей. Женатики всегда подкалывают холостяков, хотя и втайне завидуют им. – Юра, тебе уже хватит. А то жена ата-та надает! – посоветовал Жора Юрке, заметив, что он снова разливает.
– У нас – патриархат, Георгий Львович! Бабу надо держать в узде! Ты вот не смог держать своих баб в узде и оттого сейчас вынужден пользоваться услугами дешевых проституток и хулить семейные ценности! А вот что я вам замечу. В истории педагогики гораздо больше примеров, когда только благодаря стараниям родителей дети становились великими. Гоголь, Толстой, Тургенев…
