6.
В полиции Кравеца встретил капитан полиции, мужчина с интеллигентным, мудрым лицом профессора, с неформальной, небольшой рыжеватой бородкой клином.
– Капитан Свиридов, – представился он, – Документы предъявите, пожалуйста.
Кравец протянул ему свой паспорт.
– У вас тут не указано, что Рауль Рохас – ваш сын, – мрачно сказал полицейский.
– Я знаю. Но я сам недавно узнал, что он мой сын. Мне написала его мать. Я вчера только встретил его в аэропорту. У меня есть вызов. Я оформил официальный вызов. Вот он, – Жора показал ему копию вызова.
– Вы впервые встретились?
– Да. Вчера.
– Вы разведены?
– А при чем тут это?
– Не при чем.
– Да. Я разведен. Три раза.
– Вы – гей? – обычным голосом спросил меня капитан.
– Что? – от возмущения у Кравеца отвисла челюсть. – Да как вы…
– Тогда так: Рауль Рохас – гей? – спросил он, пристально глядя Георгию в глаза.
– Что? Да что вы такое говорите? – возмущенно воскликнул тот, вставая со стула.
– Сидите! – капитан Свиридов несильно, но оскорбительно толкнул его в грудь, отчего Жора свалился обратно на стул, – Успокойтесь. Не надо кричать. Иногда люди некоторой ориентации выдумывают всякие истории, чтобы вызвать своих возлюбленных из-за границы. Ваш сын, или кто там он вам, этот ваш Рауль Рохас устроил драку в гей-клубе. Вот, почитайте протокол. Он составлен в присутствии представителя Посольства Венсуэлы в Москве.
Кравец пробежал протокол по диагонали. Руаль Рохас устроил драку в гей-клубе, разбил барную стойку, стол, снес стерео систему с пультом и сломал нос бармену. Кравецу стал дурно. Ему срочно понадобился стакан виски. Но у капитана Свиридова виски не было. Кравец выпил полстакана предложенной ему водки. Ему пришлось заплатить мзду в размере пятидесяти тысяч рублей за то, чтобы замять дело, и еще пятьдесят – за ущерб, нанесенный сыном клубу пидорасов.
7.
Блудный сын Кравеца, полусонный, хмурый Рауль Рохас, помятый, взъерошенный, с лиловым кровоподтеком на скуле, в разорванной куртке Риккардо Тиши явился перед Кравецом в сопровождении полицейского. Капитан выложил на стол рюкзак, паспорт, ремень, телефон, зажигалку, сигареты, смятые купюры русских денег.
– Скажите ему, пусть посчитает деньги и распишется, что не имеет претензий к полиции, – мрачно приказал он.
Кравец перевел. Рауль расписался, не считая денег, сгреб со стола все вещи в рюкзак.
– Я могу идти? – спросил он отца.
– Можешь, – ответил тот.
– Гуд бай! – сказал Рауль капитану.
– Прощайте, господин Рохас! – сказал тот. Они вышли на улицу. Рауль достал сигареты и закурил.
– Ты куришь, сынок? – удивился Жора.
– И пью, – ответил сын.
– Тебя не били полицейские? – Жора достал платок и протянул Раулю, – Вытри губы. Они в крови.
Рауль плюнул на платок и стал вытирать губы.
– Слева, – подкорректировал Жора.
– Нет. Не били, – сказал Рауль.
– А этот синяк на скуле?
– Это в баре, – неохотно ответил он.
– Ты как там оказался?
– Пошел гулять. Ты же вырубился, а мне скучно стало. В Венесуэле в это время день.
Они сели в ближайшем баре. Жора заказал два бокала пива.
– Ты – гей? – спросил он, глядя прямо в глаза Рауля.
– Я? Нет. С чего ты взял? Чушь! – Рауль даже не отвел взгляда.
– Но тебя арестовали в клубе для геев!
– Твою мать! – выругался Рауль, – Там не написано, что это клуб для геев.
– Но ты же видел, что там нет девушек?
– Это был уже третий клуб. Я был уже пьян, как цирковой скрипач, и не различал лиц. Там крутились грудастые телки. Я же не знал…
