Она садится прямо. Берет мою ладонь и прижимает тыльной стороной к своей щеке. Закрывает глаза и немного изгибает спину, откидывая голову.
Даже через джинсы чувствую, как копна её густых тяжёлых волос опускается мне на бёдра. И это очень эротично, правда.
Оля ведёт наши сплетённые пальцы ниже. По шее и плечу к груди. И я вздыхаю, когда чувствую под кружевом тугие вершинки.
Можно снять? Понял.
Завожу руки её за спину и расстёгиваю бюстгальтер. Спускаю его с хрупких плечиков и любуюсь двумя холмами совершенной формы.
Член дёргается, наливаясь до предела. И девушка это чувствует. Сидит же там, где нужно. Если бы не джинсы…
Приподнимаю груди в ладонях. Склоняюсь и обхватываю губами сосок. Облизываю сначала, потом втягиваю в рот. Стонет и впивается пальчиками мне в живот.
Чувствую, как трогает, гладит торс. Изучает меня, как будто.
Это приятно.
Хочу почувствовать её кожей к коже. И опрокидываю на себя, прижимая к груди.
Глажу по спине и рассыпавшимся волосам. Нахожу снова пухлые мягкие губы и целую.
Всего несколько минут прошло с тех пор, как мы зашли в спальню, а я уже на пределе.
Хочу схватить за попу, раздвинуть шире её бёдра. Но, вроде как, нельзя пока?
– Оля… – выдыхаю со стоном ей в рот.
Приподнимается и начинает расстёгивать ремень на моих джинсах.
Умница. Очень вовремя – они уже трещат по швам.
Стаскиваем кое-как штаны с меня. Ну наконец-то.
Притягиваю девушку к себе и вдавливаю круглую попу в свой пах.
Стонет протяжно, и вполне искренне – я же едва не душу её в объятиях. Нужно полегче.
Она в трусах еще? Цепляю их с боков.
– Дим! – сопротивляется вдруг.
– Что? Это тоже снимаем…
– Я хотела еще… кое-что, прежде чем…
– Что угодно делай, но голая!
Подчиняется, всё-таки. И между нами исчезает последняя преграда.
В комнате темно. Мы можем видеть лишь очертания тел друг друга. А мне жутко хочется разложить её на этой постели и осмотреть всю.
Такую женщину хочется брать исключительно при свете.
Приподнимаю на вытянутых руках над собой и целую беспорядочно грудь, плоский животик. Щекочу языком пупок, и Ольга начинает хихикать. Мне нравятся все её реакции.
Тяну её бёдра выше и утыкаюсь носом в совершенно гладкую кожу на лобке. Прикусываю слегка. Сожру сейчас.
Но Ольга начинает притормаживать. Упирается в мои плечи, не позволяя ласкать дальше.
– Дим… – выдыхает.
– Ммм?
– Ты надолго приехал?
Ну вот. Не начинай только занудных речей про особую связь между нами после единственного траха.
Отвечаю честно:
– Пока трудно сказать. На несколько недель.
Почему спросила именно сейчас? А, ладно. Какая разница?
Пытаюсь перевернуть её и опрокинуть на постель. Но не даётся. Толкает меня кулачками в грудь, заставляя лежать неподвижно.
И вдруг слышу откровение:
– Я никогда не трогала мужчину так, как хочется…
Не может же она быть девственницей?
– Я же не первый, Оль?
– Нет. Первым и единственным был бывший жених.
Хорошо. А то я уж напрягся. Кто знает этого Волгина? Может, они до свадьбы ждали.
– Но я еще ни разу… эээ…
Мнётся и никак не может продолжить.
– Не кончала с мужчиной? – подсказываю.
– Нет.
Вот это поворот.
Вспоминаю, когда последний раз был с девушкой её возраста. Давно. Уже забыл, как это – заниматься любовью с женщиной, которая еще не знает границ своей чувственности. Такую нужно "пробуждать" постепенно. Но я совершенно не настроен на игру "в долгую".
С другой стороны – Оля же откровенна со мной.
Что там они обсуждали у Миллеров на кухне? Волгин её холодной и скучной назвал? И близко такого нет. Вон – горит аж вся, стоит коснуться.
