Когда он касается ее – это так удобно использовать. Через непосредственный контакт открытой кожей всегда лучше дается воздействие. Можно даже попытаться заглянуть во вчерашний день, увидеть, что у них там произошло с принцем. Только если делать это так в лоб, он может почувствовать, надо отвлечь, занять его мысли другим.
Поцелуй?
Но он сидел рядом, держал ее за руку, смотрел ей в глаза и даже не пытался.
Тогда она сама? Хватит мечтать, надо взять себя в руки.
Это ведь не свидание. Лиз здесь для того, чтобы увлечь капитана, понять, годится ли он для ее целей.
Понять, легко ли им управлять?
Но вспоминать об этом, словно ломать что-то в себе.
Ради ее семьи. Ради мести. Того, к чему Лиз так долго шла.
Она делает это не ради себя.
«Поцелуй» - велела мысленно, глядя ему в глаза.
И капитан, ни мгновения не сомневаясь, потянулся, коснулся ее губ губами. Осторожно, словно пробуя.
Улыбаясь.
«Еще. Крепче».
Он смотрит на нее. Так смотрит, словно все понимает, но готов поддержать игру. Подчиняется. Тянется к ней, обнимает, притягивает к себе. И целует так, что кружится голова. Нежно и горячо.
И в этом так просто забыть…
Но Лиз помнит.
Сейчас лучший момент. Она тянется, касаясь его памяти.
Вчерашний день. Она видит его глазами, как испуганная женщина выскальзывает из рук принца и бросается прочь. А охрана, та, что каким-то образом замешкалась, бросается вперед, хватает капитана за руки, заставляет пригнуться, с размаху успевает приложить о балюстраду балкона. Пронзает боль. Это когда ему нос разбили… И тут же новая – когда принц подходит в хватает за горло. Пальцы принца – словно раскаленные до бела клещи, жгут… Так, что Лиз едва не задыхается, даже, кажется чувствует запах паленой кожи. Боль такая, что самой хочется закричать. Капитан, там, в воспоминании, только шипит сквозь зубы…
Но тут же боль отпускает, и вместе с поцелуем разрывает связь, воспоминание ускользает. Он отпускает, смотрит ей в глаза.
Так спокойно смотрит… внимательно.
И Лиз невольно тянется, касается его шеи под высоким воротничком. Трогает. Это сразу не разглядеть… Как она не заметила? Под пальцами свежие шрамы… затянувшиеся, залеченные, должно быть, придворным магом, но совсем свежие.
- Что-то не так? – говорит он.
Не понимает? Он не знает, что она видела?
- Нет…
- У тебя такие глаза…
Он все еще мягко обнимает ее, разглядывает, дыхание рвется…
- Мне так хорошо сейчас, - говорит она. Надо что-то сказать, а это всегда действует на мужчин.
- Ты такая красивая… - шепотом говорит он. - Это удивительно, но я на все для тебя готов. Никому не отдам, даже принцам.
Она вздрагивает. Что-то неправильное во всем этом. Немного слишком.
Готов на все? Любую дурь? Просто поверить, что это действует на него.
«Переплыви реку».
Он моргает, и чуть расширяются зрачки. Словно не верит даже. Но тут же в его глазах веселый азарт.
- Любую дурью… Хочешь, реку переплыву?
Зачем это ей? Безумие. Остановить?
Но он уже отпускает, совершенно спокойно принимает снимать сапоги…
- В твою честь! – говорит весело.
Встает… Очень быстро. И решительно прыгает с края набережной в воду.
Да ты ж…
Лиз даже вскрикивает.
Подбегает к краю.
Он плыл через реку к тому берегу широкими уверенными бросками. Не останавливаясь. Лиз стояла, прижав руки к груди, наблюдая.
Безумно.
Зачем было так? Это вышло само…
До того берега. Река здесь довольно широкая, но не так уж страшно, можно справиться. Лиз ждет. Капитан доплывает, касается гранитной набережной как бортика бассейна, отталкивается и плывет обратно. Легко. Вот чтобы вылезти – надо чуть в сторону, к спуску. Лиз подбирает его сапоги и китель, идет встречать.
