Лара направила Альму в душ. Девушка пробыла там добрые полчаса и после вернулась в том же виде, в котором и была.
– Я не понимаю, как этим пользоваться, – сказала она. – Будь добр, наполни эту купальню горячей водой.
Джекс обреченно послушался и сделал то, что от него требовали.
Как только Альма смогла наконец принять ванну и выслушала от парня нотации касаемо непонятных ей терминов вроде счетчиков и оплаты коммунальных услуг, она оделась в приготовленную для нее одежду, а Лара бережно высушила волосы Альме. С густыми и длинными локонами оказалось возиться дольше, чем предполагала мойра. Джекс к тому времени тоже успел привести себя в порядок. Он сидел на кухне с влажными волосами и жевал бутерброд. Увидев вошедшую девушку, он протянул ей тарелку с таким же содержимым.
Сам парень был одет в темную футболку, черную толстовку с объемным капюшоном и синие джинсы. На нем была потрепанная бейсболка и уже другие кроссовки. Предыдущие Лара отправила в стирку, несмотря на протесты сына.
Одежда, выданная Альме, была чем-то похожа: свободные джинсы, белая футболка на два размера больше – девушке пришлось слегка закатать рукава, чтобы те не мешались. Свой плащ она ни в какую не собиралась оставлять, хотя мать Джекса намеревалась его выбросить, сказав, что ткань никуда не годная и вся испорчена. Но Альма наотрез отказывалась, поэтому Лара уговорила девушку хотя бы отдать его на стирку.
– Это тебе, – произнес Джекс с набитым ртом. Альма поморщилась, смотря на его манеры. – Мама ушла в магазин, у нас будет курица с овощами.
Эти слова ничего не значили для Альмы, но ее желудок предательски отозвался. Джекс усмехнулся, вручая ей бутерброд.
– Ладно, смертный, я принимаю твои весьма скромные дары.
Парень закатил глаза.
– Называй меня Джексом, хотя бы при маме. Иначе это создаст ненужные вопросы.
– Какое мне до этого дело?
Альма сделала пробный укус, внимательно разглядывая обычный бутерброд, пару раз она его даже понюхала.
– Самое прямое, если не хочешь ночевать на улице.
Джекс достал из толстовки солнцезащитные очки. Они принадлежали ему еще лет с двенадцати. Он также принес с собой кепку, пока дожидался Альму. Ее глаза и волосы могли стать проблемой. Не очень-то и крупной, конечно, но Джекс предпочитал осторожность.
– Надень их.
– Зачем это? – Мойра взяла протянутые ей вещи и покрутила в руках, рассматривая со всех сторон.
– Твои глаза, – ответил Джекс. – Они белые, а у людей так не бывает. И волосы тоже. Если не хочешь неприятностей, лучше возьми.
Лара уже успела задать парню несколько вопросов по этому поводу, но Джекс сказал, что Альма неформалка, а ее цвет глаз – всего лишь линзы.
Альма решила последовать совету. Она надела очки, в них было слегка непривычно и темно, но привыкнуть можно.
Это ненадолго. До тех пор, пока не вернусь домой, – подумала девушка.
А вот кепка не понравилась.
– У меня есть капюшон, чтобы прикрывать голову, – сказала Альма.
– Сейчас так никто не одевается. Из людей уж точно.
Сначала мойра стояла, размышляя над словами парня, откусывая по кусочку отданный ей хлеб с листьями салата, беконом и яйцом. А потом согласилась носить кепку, но сочла нужным сообщить Джексу, что она идет уже на вторую уступку за последние пару минут.
Доев бутерброд, который она была вынуждена признать вкусным, Альма сделала из своих длинных белых волос хвост и просунула их через отверстие в кепке. В ванной комнате, смотря на свое отражение, Альма заметила, что ее корни стали темнее, почти черными. Ей нельзя было затягивать пребывание в мире смертных.
