– Как насчет перекусить, прежде чем искать твою книгу? – переменил тему Джекс, кивнув на кондитерскую неподалеку. – Пропахну ванилью и шоколадом, – глядишь, и отцепятся от меня эти демоны.
У Джекса редко бывали в кармане лишние деньги и не было друзей, поэтому он ограничивался походами в продуктовый, чтобы купить что-нибудь к ужину, но сейчас его голодный желудок ощущал коварный призыв булочной со стойким ароматом корицы и лимона.
Альма задумчиво взглянула на него:
– Ты голоден?
– Думаю, что так, – нехотя ответил Джекс, подсчитывая в уме, сколько ему придется потратить денег.
Мойра, в отличие от него, о таком не задумывалась. Она взяла парня под локоть и потащила к булочной, следуя за прекрасным ароматом.
Поначалу Альма боялась машин, периодически даже отпрыгивая в сторону, что выглядело забавно. Она обижалась, когда Джекс подшучивал над ней, и называла смертным, стараясь задеть в ответ, но парень уже привык и считал это чем-то вроде прозвища. У мойры был своеобразный характер, к такому нужно привыкнуть.
Альма толкнула дверь, входя в булочную.
Народу внутри почти не было, только одна парочка сидела за отдаленным столиком возле окна. Джекс хотел предупредить мойру о денежной системе, о которой она наверняка не знала, но не успел. Альма принялась перечислять продавцу все подряд названия понравившихся ей булочек, читая с ценника.
Джексу же пришлось стиснуть зубы и заказать слойку с абрикосом и кофе. Немного, но зато экономно, как он посчитал.
Столик они выбрали ближе к запасному выходу, заранее убедившись, что дверь легко будет открыть в случае побега.
Альма жевала третью булочку, теперь уже с маком. Ее рот был в белой пудровой посыпке, но девушка впервые выглядела такой довольной и даже немного беспечной, словно все проблемы решились, как только они зашли в это кафе.
– Мир смертных куда лучше, чем я думала. Здесь есть на что посмотреть. – Она говорила это с набитым ртом, а Джекс старался не засмеяться.
– И что же ты раньше знала о людях? – спросил он, делая глоток горячего, обжигающего горло кофе.
– То, что они умирают. Каждый.
– Да уж, не слишком много информации. – Парень поставил стаканчик и обхватил его двумя руками, наслаждаясь согревающим теплом. – Выходит, ты не видела, какую жизнь проживают те, у кого ты ее забираешь?
– Я не забираю, а заканчиваю тогда, когда она должна быть закончена. Мойра не может сама решать судьбу смертного, мы просто выполняем свою работу в нужное время.
Альма вытерла губы салфеткой.
– Моя сестра, Нона, вторая мойра, прядет нити судьбы и наблюдает за каждым мгновением жизни, которое у нее в руках. А я нет.
Закончив с обедом и разговором, они вышли на улицу. Альма смотрела на мир вокруг, ее зрачки то и дело расширялись. Она не признавала, но Джекс видел: ей здесь нравится.
Холодный ветер заставил парня поежиться и спрятать шею в ворот куртки.
– Значит, мы ищем эту твою книгу с именами, – сказал он задумчиво. – И так мы узнаем, жив ли мой отец.
Альма посмотрела в его сторону.
– Я не знаю, хочу ли этого, – признался Джекс.
Ему сложно было думать о человеке, который оставил их с матерью в плачевном положении и скрылся, как последний трус. Всю свою жизнь Джекс считал его никудышным отцом, плохим примером для подражания.
А сейчас он искал его.
– Род человека тянется глубоко, он очень обширен. Мало кто помнит или знает своих предков. Но для людей это важно. Не зная своего прошлого, нельзя построить чего-то крепкого в нынешней жизни. Какие бы у тебя ни были корни, они основа, без которой нельзя двигаться дальше. Пусть корни будут гнилые, но ты можешь стать лучше.
