Месть рыжей звёздочки - страница 5

Конечно, Оля обиделась. Почти неделю, после моего извинения, мы не разговаривали, не встречались, но на большее нас не хватило. Мы помирились и наши встречи возобновились.

Но всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Всё тайное – становиться явью и правда, какой бы она не была горькой, выплывает наружу. Так случилось и у нас.

Мы сидели в парке, когда я почувствовал, что «это» сейчас произойдёт. Моя рука, сжимавшая её руку, начала исчезать. Я видел её испуганные глаза, её страх, а как бы вы себя вели на её месте, когда на ваших глазах человек исчезает и как туман рассеивается? Никогда не забуду того ужаса в её глазах. Когда она увидела, как я меняюсь, становлюсь бестелесным духом.

Я ещё светился, когда она потеряла сознание. Помню я пытался дотронуться до неё, но моя рука проходила через её тело. Я ничего не мог поделать, ничем не мог ей помочь – просто стоял рядом и смотрел на неё.

Видел, как подбежали люди, вызвали скорую помощь. Видел, как её отвозили в больницу, как она лежала в палате, приходя в себя, – всё это я видел, но что я мог сделать? Я был бессилен!

Долгих две недели я не мог связаться с Олей, вернее я мог бы позвонить, но что мог сказать ей, как объяснить, что самому было не понятно. Почему так происходит со мнею? Почему я после аварии стал таким?

Она пришла ко мне сама.

Вечером, когда я обрёл человеческий, реальный образ, она позвонила в дверь. Ничего не говоря, обняла меня. Мы долго стояли, прижавшись к друг другу. Нам не нужны были слова. Зачем они? Всё стало просто и понятно. Пока я искал разгадку, Оля нашла её и приняла как должное.

Почему она не бросила меня? Я не знаю. Мне стало просто, легко, и хорошо. Что случилось со мной – то случилось ведь ничего мы не могли изменить. Я успокоился, перестал мучиться, искать разгадку, сожалеть о случившемся. Мы просто жили и любили друг друга. Пусть нам не суждено было прожить целую вечность. Но сейчас это не имело значения. Сейчас мы были счастливы!

Я сжимал её в своих объятиях и чувствовал, что я человек!

Я живой!

Я живу!

Остальное не имело никакого значения. Как же я заблуждался.

Полгода, всего счастливых полгода мы были вместе, а потом – потом началось то, что должно было случиться.

Мои «загулы» становились всё продолжительнее. Я по два, иногда по три месяца не мог вернуться в реальный мир людей. Пребывание в человеческом теле становилось для меня мукой.

Я боялся, что когда-нибудь я не смогу возвратиться в этот мир, никогда больше не увижу её улыбку, не услышу задорный смех, не смогу ощутить прикосновения её ласковых рук, губ, тела.

Но что я мог сделать? Этот мир был для меня закрыт. Меня в нём не сосуществовало – я умер в той автомобильной аварии, а в моём новом мире – не было её. Мне становилось только надеяться, что когда-нибудь мы встретимся в моём мире, а может быть, если нам повезёт и мы переродимся – встретимся в мире людей. В мире, где я раньше жил и был простым живым человеком.

Рыжая лиса бежала по лесной тропинке на ходу подминая под себя жёлтые листья и травы.

Лес встречал разноцветьем осень.

Берёзки поменяли свои зелёные сарафаны на жёлтые и красовались ими перед, вечно носившим зелёный наряд, елочками и соснами. Вся тропа была усыпана мягкими жёлтыми листьями и пожухлой травой, и хоть солнце днём ещё припекало, но ночами становилось прохладнее.

Все готовились к зиме.

Кто запасал орехи, грибы, носил в норку колоски, кто выстилал пухом и травами гнёзда и норки. Орехи, жёлуди, грибы, ягоды – всё шло в заготовку. Кто знает, какая будет зима? Хорошо бы снежная, всё-таки под толстым слоем снега, в норе и берлоге намного теплее. Зайцы заготавливали кору, таскали с огородов морковь и всё то, что осталось после сбора урожая. Ведь зимой ничего не будет лишним – всё пригодиться.