Местечки Беларуси. Этнологическое исследование - страница 17

К выводу об отсутствии строгой регламентации в использовании термина «местечко» в XVI–XVIII вв. еще раньше пришел и польский ученый С. Александрович. То правовое положение, которое занимал тот или иной город в зависимости от наличия или отсутствия в нем Магдебургского права, очень часто не соответствовало реальной роли, в первую очередь хозяйственной, которую он играл в государстве. Специфика политической жизни ВКЛ и Речи Посполитой, когда при слабой королевской власти и широких правах магнатов последние могли получать право на самоуправление для любого своего города, приводила к тому, что некоторые местечки статус «города» приобрели формально, в то время как многие крупные города его не имели и должны были считаться по сути местечками [278, с. 65]. Поэтому часто, исходя из реального места того или иного поселения в хозяйственной жизни общества, по отношению к нему употреблялась соответствующая терминология.

Во второй половине XVIII в. появилась точная трактовка термина «местечко». В постановлении Варшавского сейма о генеральном подымном за 1775 г. указывалось, что «под термином местечко нужно понимать такие, которые одним земледелием живут и менее 300 дымов насчитывают» [32, с. 28].

В Российской империи, в состав которой вошли белорусские земли в конце XVIII в., общепринятого понятия «местечко» не существовало. Поэтому одна и та же местность в официальных документах могла называться то местечком, то селом, то деревней. Несмотря на определенные попытки, юридически бесспорное понятие «местечко» так разработано и не было. Его статус разъяснялся в зависимости от тех интересов, которые преследовали власти.

Кроме того, в конце XVIII – начале XX в. в Беларуси происходил процесс постепенного «размывания» средневековых местечек. Они теряли традиционный статус и прежнюю однотипность. Одни из них становились обычными сельскими поселениями. Другие сохраняли свою классическую функцию экономического обслуживания на локальных рынках преимущественно тех помещичьих и крестьянских хозяйств, которые с трудом переходили на предпринимательский лад. Часть местечек сумела подняться до уровня городов. Интенсивность процесса «размывания» местечек определялась изменениями в социально-экономической ситуации в крае и политикой того времени в отношении местечек.

Таким образом, если местечки Беларуси времен ВКЛ и Речи Посполитой почти без исключений можно относить к городским поселениям, то местечки в период Российской империи характеризовались большим разнообразием типов. Многие местечки по своей роли в экономическом и культурном развитии Беларуси находились на уровне городов, и поэтому их правомерно относить к категории «городских поселений». В то же время существовали местечки, которые почти не отличались от сельских населенных пунктов. Под названием «местечко» скрывались как крупные торгово-промышленные центры, которым не хватало только официального городского статуса, так и обычные сельские поселения. Ряд местечек (Зельва, Свислочь, Косово, Ружаны, Сморгонь, Мир, Кореличи, Бешенковичи, Освея, Воложин, Налибоки, Глубокое, Уречья, Логишин, Любешов, Паричи, Кричев, Дубровно, Любавичи, Жлобин, Шклов) по своему значению в торговле, наличию промышленных предприятий, численности населения превзошли некоторые уездные города. А. Лютый рассматривает местечки в качестве отдельного типа поселений, однако считает, что часть из них можно отнести к поселениям городского типа. К такой категории исследователь относит городки, которые являлись не только торговыми центрами, но и центрами развития ремесленного и мануфактурного производства [128, с. 19].