Шесть или семь шаек положил Мржек в правобережье, но зверствовать не прекращал. Его именем матери детей пугают и по сей день в Малых Прилужанах. Но, по всей видимости, сильно прижал ему хвост пан Дзюба. Переменил чародей место для переправ через Лугу. Севернее ушел, к Богорадовке, которую заново отстроили после Северной войны. Этот город охраняет место слияния Луги и Здвижа. Богорадовским порубежникам привычнее к тому времени были стычки с зейцльбержскими рыцарями. Но те, хоть и грабили от души, все же столько крови не проливали.
Но если Мржек думал, что у Богорадовки ему проще лютовать будет, то просчитался. Местный сотник, пан Войцек Шпара, спуску не давал никому. Уж очень не любил пан сотник, когда людей, под его защитой живущих, жгут в хлевах и лошадьми разрывают. Сев на хвост очередной хэвре Мржека, гнал он ее через реку и, быть может, нагнал бы, не повстречай отряд грозинецких драгун с ротмистром Переступой во главе. Грозинчане ждали встречи с зейцльбержцами, а потому при появление малолужичан растерялись и кинулись в драку. Себе на погибель, собственно, и кинулись-то.
С той поры ротмистр Владзик Переступа из писаного красавца стал уродом кривобоким да горбатым. Кончар пана Шпары переломал ему правую ключицу, ребра, плечевой сустав, зацепил хребет. Пан Владзик выжил, но кости срослись криво. Это посеяло в душе ротмистра семена злобы, которые взросли побегами ненависти. Одно только упоминание имени Войцека Шпары доводило его до бешенства. Не зря князь Зьмитрок Грозинецкий именно его отправил в погоню за прилужанским золотом.
Теперь пан Владзик сидел, скрестив ноги на сложенном в несколько раз шерстяном одеяле. Левая рука задумчиво подкручивала черный тонкий ус. Перо павы на бобровой шапке намокло, жалко слиплось и обвисло. Рядом, под натянутым на ветвях шиповника плащом, лежал Мржек. Казалось, его нимало не заботила вынужденная задержка под открытым небом, в холоде и сырости. Он задумчиво жевал кусочек сухаря.
Урядник Янек помешивал ложкой с длинным черенком благоухающее варево. Зачерпнул, попробовал. Удовлетворенно кивнул. Внезапно, услышав что-то за пределами лагеря, Янек вскинул голову. Насторожился.
– Что, Янку? – небрежно бросил пан Владзик.
– Да, кажись, Вьезлав вернулся.
– Чудесно, чудесно... Веди его сюда.
– Да сейчас погляжу, пан ротмистр. Франзик, иди за котлом пригляди!
Подбежавший драгун перехватил черенок ложки из пальцев урядника, а Янек отправился на шум.
Вернулся он с невысоким человеком, чье лицо покрывали потеки грязи, а через левое предплечье был переброшен плащ, состоявший из растрепанных лохмотьев и лоскутов. Нищий, да и все тут. И лишь выправка выдавала в нем военного.
Приблизившись к ротмистру, мнимый нищий отсалютовал, приложив ладонь ко лбу.
– Ну? Что? – поднял голову пан Переступа.
– Прибыли, – отчеканил Вьезлав. – Нынче они в Жорнище. Войцек Шпара, Юржик Бутля, Ендрек и здоровила по имени Лекса.
– Ага! – Пан Владзик звучно хлопнул в ладоши. – Попались, родимые! – Красивое лицо ротмистра исказила гримаса ненависти, превратившая его в отталкивающую маску.
Мржек резко сел. Пожал плечами.
– Ты будешь Жорнище штурмовать?
Владзик задумался на мгновение:
– Нет. Там сотня порубежников по меньшей мере. Если тайно проникнуть... Как в Искоросте!
– Не выйдет, – сурово произнес чародей. – Жорнище – городок маленький. Каждый человек на виду. Грозинчан ли им не опознать?
