Второй случай экспансии мы наблюдали чуть раньше, в Правдивой истории про Дом Советов. И сейчас сидим и ждём: с какой стороны будет предпринята третья попытка?
Шиллер, драматург и памятник. Вопреки распространённому заблуждению, в Кёнигсберге не был, женат на кёнигсбержке тоже не был, не ехал мимо, не упоминал, не прославлял – и проч., и проч. Просто великий немецкий драматург, которого немцы статуйно возводят везде, где уместен великий драматург. Примерно как мы возводим Пушкина.
Во время боёв за Кёнигсберг Шиллер был поражён зенитным снарядом в горло и плечо (причём с немецкой стороны – наши-то зенитками не стреляли). После взятия города какой-то советский офицер написал на его постаменте: «Пролетарский поэт – не трогать!», и Шиллера не тронули, в металлолом не сдали, как сдавали всех поражённых или политических. Я долго не мог понять, почему он сохранился – ну мало ли какие надписи малюют на постаменте! А потом вспомнил такие же рукописные надписи военных и послевоенных лет: «Разминировано, мин нет. Сержант Хаймурзин», и понял, что в те времена сила рукописного уличного слова была ох как велика! Не будешь уважать – подорвёшься. Вот и спасли драматурга фронтовые граффити от переплавки…
А из-за «ранения» драматурга среди переселенцев долго ходила поговорка, что «в нашем городе все пьют, только один Шиллер не пьёт. Да и то потому, что горло дырявое». Шиллерово горло запаяли, залечили, и стоит он привычно на страже фонтана и театра, оберегая первое и присматривая за вторым. Жаль только, что когда собирались переделывать фонтан, у него не спросили: почему на его постаменте такой же формы овал, как и у чаши фонтана?
Преголя-Прегель. У языческих пруссов река называлась Прегора. Немецкие переселенцы переправили её имя на свой лад – Прегель. Советские русские, придя в эти края всерьёз и надолго, сменили пол Прегеля с мужского на женский, имя твёрдое на мягко-раздольное. Что за «Прегель» – резкое и солдафонское название? Преголя-матушка, вот так! К слову сказать, это один из редких случаев, когда не административная воля, а сам строй русского языка подправил «громоздкое» имя на более сообразное для реки. А уж потом, постфактум, административная воля зарегистрировала произошедшую замену. «Пре-гель, Пре-гель, шум прибоя»…
«Течёт река – Пре-гель, конца и кра-я-нет!…», «Пре-го-ля, милая Преголя, вот ты кака-я, такая-сякая»… Хм, что-то сегодня ни в какую не поётся.
Хозяин моста. Хотим мы этого или нет, но есть существа, которые хозяйничают в городе по своим законам. Например, Сизокрылый.
Его видели среди толпы в амфитеатре летней сцены на джазовом фестивале; он сидел на форштевне буксира («в белой шапке с красным носом»), который заводит суда с рейда в морской Калининградский канал, – сидел к вящему возмущению местных бакланов. Его в мокрое балтийское утро можно встретить в Центральном парке на улётном бароне, в этом известном месте медитаций и переходов меж параллельными мирами…
Но чаще всего он прогуливается по Поцелуеву мосту на улице Брамса. Сизокрылый неспешно гуляет по тротуару (пешком!), и даже сверх того – переходит проезжую часть дороги (пешком!), ловко лавируя средь потока машин в вечернее пробочное время. Деловитый его вид и сноровка не оставляют сомнения в том, кто здесь истинный хозяин. Настоящий хозяин, как мы все знаем, инспекцию владений совершает всегда пешком…
