Горацио: Вы ведь знаете, капитан, народ был к Гамлету сердечно расположен. Его любили.
Капитан: Вот уж от чего избави нас Бог, так это от народной любви. (Прислушивается к доносящемуся с площади шуму, который становится громче). Слышите? Полюбит так, что потом и костей не соберешь. (Оглядываясь и понижая голос). А что до нашего принца, то я скажу вам так. Уж коли ты затеял дело, так доведи его, по крайней мере, до конца. Не бросай на полдороге. Черт возьми! Он должен был остаться в живых, а не подставлять свою печень под чужую шпагу. Теперь изволь расхлебывать эту кашу, которую он заварил. Чем-то еще все это кончится? (Оглянувшись и увидев что-то в конце невидимой для зрителя улицы, солдатам). Эй! Открывайте двери! Живо! Живо!
Солдаты безуспешно пытаются открыть двери.
А, черт! Попробуйте поддеть бердышом.
Дверь не поддается.
Эй, Мясник! Быстро беги к главным воротам, скажи, пусть отопрут. Умри, но доберись.
Один изсолдат убегает.
Стучите в окна. Да, погромче!
Солдаты стучат в окна древками копий. Входят Фортинбрас, Трувориус, свита, дворяне, охрана.
(Бросаясь к Фортинбрасу, солдатам). На караул! (Фортинбрасу). Рады видеть ваше высочество в добром здравии. Надеюсь на этот раз все в порядке?
Фортинбрас: Лучше не бывает. А что у вас?
Капитан: Народ все прибывает, просто беда.
Фортинбрас: Усильте оцепленье. (Глядя на солдат, чьи копья остались висеть на решетках окон). Что это?
Капитан: Небольшая заминка, ваше высочество. Дверь на запоре.
Трувориус: Так откройте ее!
Капитан: Дело нескольких минут, ваше высочество.
Трувориус (зловеще): В иных обстоятельствах несколько минут могут стоить головы, капитан.
Капитан (сухо): Вы это про мою голову, милорд?
Фортинбрас: Оставь, Трувориус. Что за дурная привычка грозить при всяком удобном случае топором?.. Простите его, капитан.
Капитан с поклоном отходит.
(Заметив Горацио): А, Горацио… (Подходит ближе, свита идет вслед за ним). Рад видеть вас, хотя сегодняшний день создан не для радости. (Окружающим). Оставьте нас.
Свита отступает. Бернардоотходит вместе со всеми.
(Помедлив). Надеюсь, вы не в обиде на меня?
Горацио: Не припомню, чтобы ваше высочество давало мне к этому какой-нибудь повод.
Фортинбрас: О, целых два. Во-первых, мы вас не пригласили принять участие в учрежденной нами следственной комиссии…
Горацио: Избавив меня от необходимости копаться в ненужных бумагах, ваше высочество, за что я вам признателен от всей души.
Фортинбрас: Положа руку на сердце, Горацио. Как близкий друг нашего принца, чьи глаза и сердце еще подернуты печалью, вы легко могли бы пройти мимо истины и не заметить самого существенного. Это единственная причина.
Горацио: Ценю вашу заботу, принц… Но вы сказали, что есть и второй повод?
Фортинбрас: Ваша история, друг мой… (Поспешно). Нет, нет. Молчите. Я сам скажу. Должно быть, вы обиделись, что мы отнеслись к ней более чем прохладно. А как бы вы хотели? Она звучит так дико, что уши отказываются ее слушать, а разум спешит поскорее найти ей какие-нибудь правдоподобные объяснения. Тем более, не забывайте, что для множества людей, чей ум не слишком зрел, а в сердце гуляет ветер, ваша история легко может стать соблазном и понудить их к выводам, которые, при удобном случае, стали бы угрожать спокойствию датской короны и ее подданных… Вы понимаете, о чем я говорю?
Горацио: Да, мой принц.
Фортинбрас: Вот почему позвольте мне просить вас об одной услуге… Вы не рассердитесь?
