Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - страница 6

Трувориус (передразнивая, привстав за столом): Трувориус, сударь. (Нелюбезно). Что вам угодно?

Горацио: Не мне, сударь. Принцу. Его высочество хотели меня видеть, и назначили мне для встречи этот час. Вот причина, почему я вам досаждаю.

Трувориус: Принц вам назначил?

Горацио: Да, сударь.

Трувориус (холодно): Мне об этом ничего неизвестно.

Горацио: Очень может быть, сударь. Ведь вы не принц, насколько я могу судить.

Трувориус (грозно): А вы-то, черт возьми, кто такой!

Горацио: Похоже, я был все-таки недостаточно выразителен… Но это поправимо… (С поклоном). Горацио, сударь. Это мое имя.

Трувориус (с угрозой): Я его запомню.

Горацио: Сделайте такую милость. Но прежде окажите мне любезность, доложите обо мне его высочеству.

Трувориус: И не подумаю.

Горацио: Отчего же, господин Цербер?

Трувориус: Оттого, господин шут, что у меня есть для этого одна очень веская причина. (Глядя в упор на Горацио). Вы мне не нравитесь.

Горацио: Я бы не назвал эту причину веской. У вас в запасе, случайно, нет ли еще какой?

Трувориус: Найдется и еще. Когда бы его высочество действительно желали вас видеть, они бы, наверное, не позабыли сообщить об этом мне. А так как этого не произошло, то у меня есть все основания полагать, что я вижу перед собой одного из тех шарлатанов, которые смущают покой добрых людей и норовят пролезть туда, куда их не звали. (С любезной улыбкой). Что, впрочем, не удивительного, если принять во внимание ваше происхождение, господин итальянец… Я ведь не ошибся?

Горацио: Отчасти нет.

Трувориус: Я так и думал, господин папист.

Горацио: А вот это уже мимо.

Трувориус: Почему-то мне кажется, что в самую точку.

Горацио: Мимо, сударь, мимо. Насколько это возможно, я стараюсь придерживаться умеренных взглядов.

Трувориус: То есть, ни во что не верить, и все подвергать осмеянию?

Горацио: Скорее уж осмеивать все, во что веришь и верить во все, что осмеиваешь, – если только вы улавливаете разницу.

Трувориус (неожиданно громко, ледяным голосом): В таких делах как религия, господин Пульчинелл, умеренные взгляды ведут прямехонько в ад!

Горацио: Если вы беспокоитесь обо мне, господин проповедник, то это, право, лишнее. Я стану утешаться там вашим отсутствием.

Трувориус (кричит, привстав за столом): В ад!

Входит Фортинбрас. В одной руке его большой кубок, в другой – бутыль вина.

Фортинбрас: Я слышал слово «ад». О чем это вы?

Горацио: О божественном, ваше высочество. (Кланяется).

Фортинбрас: О, по этой части он большой мастер. (Горацио). Вы, кажется, уже познакомились?

Горацио: Отчасти, принц.

Фортинбрас: Отчасти? Как это понимать?

Горацио: Это значит, что отчасти мы были знакомы прежде.

Фортинбрас: Разве? Нет, ты должно быть что-то путаешь.

Трувориус: Что до меня, то я вижу его впервые.

Горацио: А я нет. Во всяком случае, принц, костюм этого господина мне хорошо знаком. Мы с ним встречались прежде. Я имею в виду костюм, ваше высочество. Правда, тогда его содержимое было немного другим, но ведь, в конце концов, не это главное.

Фортинбрас (со смехом): Ох, Горацио!.. Простите мне мой смех. Хотя сегодняшний день и не располагает к веселью, но смех пробьет себе дорогу и сквозь слезы… Оказывается, у вас злой язык. А я и не думал.

Горацио: Он злится только тогда, ваше высочество, когда его будят. В остальное время он безобиден, как спящая собака.

Фортинбрас: Что здесь произошло?.. Трувориус! Сознавайся, это ты разбудил собаку Горацио?