Метафизика опыта. Книга IV. Исцеляющая Вселенная - страница 16

Таким образом, если говорить об ощущениях и поездах спонтанной реинтеграции, то и удовольствие, и боль, и надежда, и страх – это ощущения, непосредственно зависящие и pro tanto характеризующие определенные нейроцеребральные процессы, благодаря которым они подпадают под действие естественного закона самосохранения, управляющего всеми физиологическими процессами, происходящими в живых организмах. Более того, ничто не свидетельствует о том, что они теряют свое приятное или болезненное качество, когда спонтанные процессы, к которым они изначально принадлежат, преобразуются целенаправленным избирательным вниманием в процессы добровольной реинтеграции и когда в результате они становятся свидетельствами волевой активности, то есть становятся мотивами в обычном смысле этого слова. Что происходит с ними при этом преобразовании, так это то, что они становятся объектами, а также источниками определенно возникших желаний, но желаний, объектами которых они являются в противоположных смыслах. Иными словами, сохранение или усиление удовольствия и надежды, уменьшение или прекращение боли и страха заменяют чувства удовольствия и надежды, боли и страха, принадлежащие спонтанным рединтеграциям, из которых в виде определенных желаний, то есть побуждений, они проистекают. И интенсивность этих желаний или ощущаемых мотивов, как чувств, сопровождающих действия преследования и избегания, pro tanto свидетельствует об энергии этих действий. Но тот факт, что чувства, сопровождающие волевые действия преследования и избегания, происходят от чувств удовольствия и боли, надежды и страха, относящихся к чувственному представлению или спонтанной реинтеграции, не показывает, что они сами, в своей новой форме мотивов, являются чувствами только удовольствия и надежды, ни даже что удовольствие и надежда преобладают в их составе. Если же мы говорим об удовольствии и надежде как о мотивах действия, то должны помнить, что боль и страх являются мотивами действия в точно таком же смысле, то есть как источники, из которых проистекают мотивы. Только желания, которые возникают из них, и которые возникают из боли в равной степени с удовольствием, являются, строго говоря, мотивами, или свидетельствами побудительной силы, в добровольном действии. Далее мы имеем дело с тем общим фактом, что реакция на многие стимулы ощущений либо безразлична, либо приятна, когда стимулы умеренные, но становится болезненной, когда стимулы настолько усиливаются, что превышают или перегружают реактивную способность. Подобные факты показывают, что любая чрезмерная стимуляция болезненна, но не всякая умеренная стимуляция приятна. Тем не менее, это, по-видимому, те случаи, когда только боль, а не удовольствие, является прямым сопровождением и признаком высокой степени двигательной энергии в нервном действии. Но чтобы правильно понять эти случаи, необходимо вспомнить о различии между двумя совершенно разными случаями, к которым применяется термин «реакция». Существует (1) реакция органа, необходимая для приема стимула, поступающего извне или из какой-то части или органа внутри головного мозга, сопровождающаяся чувством боли или удовольствия, и существует (2) реакция органа по эфферентным или квазиэфферентным каналам, будь то на исходящих нервах или на каком-то другом органе или органах представительства внутри головного мозга. Первая или рецептивная реакция имеется в виду, когда говорят, что любой чрезмерный раздражитель вызывает боль. Вторая, или эфферентная, реакция подразумевается, когда мы говорим о том, что энергичная реакция, или энергичное проявление двигательной силы, сопровождается удовольствием. Удовольствие может сопровождаться эфферентной реакцией, вполне последовательно с болью, сопровождающей как рецептивную реакцию, необходимую для того, чтобы мы почувствовали возникший стимул, так и рецептивную реакцию, которая обеспечивает его репрезентацию и ассоциативные комбинации.