Метафизика опыта. Книга IV. Исцеляющая Вселенная - страница 37

Все это, конечно, лишь образные выражения, используемые для того, чтобы выразить на привычном языке сложные факты, связанные с выбором между конкретными альтернативами, предлагаемыми конкретными обстоятельствами повседневной жизни и общения с другими людьми. Использование образных выражений не означает, что природа феномена выбора между альтернативами посредством имманентных актов выбора и руководства этими актами посредством суждений самосознания вытекает из природы приказа, отданного начальником, или долга, причитающегося кредитору, или приговора, вынесенного юридическим трибуналом, в той же мере, в какой природа морально правильного действия вытекает из природы воображаемой прямой линии. Дело обстоит как раз наоборот; я имею в виду, что без фактов выбора и совести законные приказы и повиновение, законные долги и законные трибуналы не имели бы признанного существования; моральная обоснованность, которая сейчас подразумевается в терминах «закон» и «правомерный», была бы недостаточна для фактов, которые они описывают.. Они являются лишь выражением и воплощением первых в институтах социальной жизни, которые без них приняли бы совсем другие формы, даже если бы они вообще могли существовать. Фраза in foro conscientioe не подразумевает, что форум является предпосылкой Совести. Она означает, что история развития совести более заумная, чем история развития социальных институтов, и поэтому может быть проиллюстрирована ею, а не то, что она позже начала развиваться в действительности. Именно потому, что у человека есть совесть, а значит, и моральный закон, у него есть социальное и политическое право, эти latte] 1 систематизированные приказы, влияющие на явные действия, исполняемые высшей властью, посредством наград и наказаний, которые являются их юридическими санкциями. Власть сама по себе не дает объяснения моральной обоснованности закона, который относится к повелениям высшей власти только тогда, когда они воспринимаются или принимаются как справедливые.

Истоки совести следует искать в определенной дифференциации самосознания, а оно, как уже было показано, возникает сразу же и продолжается вместе с восприятием субъекта как реального материального объекта в мире материальных объектов. Постепенное формирование этого последнего восприятия с сопутствующим ему самосознанием можно проследить по внешним признакам, наблюдая за криками, жестами и другими действиями младенцев. Но в случае с самыми ранними представителями расы, которую мы сейчас называем человечеством, соответствующих признаков нет, потому что нет возможности их наблюдать. В организмах тех самых ранних представителей расы, как и в организмах тех, кто сейчас ее составляет, несомненно, присутствуют физические и инстинктивные действия, которые находятся ниже порога не только самосознания, но и сознания вообще. Они, в той мере, в какой они имманентны субъекту, содержат в себе ближайшие реальные условия возникновения в нем сознания и самосознания; и после их возникновения трансовые и явные действия той же инстинктивной природы входят в число объектов, которые он воспринимает и которые, следовательно, он может сознательно стремиться изменить, направить и контролировать, подобно тому, как он контролирует действия внешних агентов. Желание делать это, то есть желание сознательного агента контролировать свои собственные действия, когда оно принимается по собственному выбору, является корнем-оберегом, из которого проистекает практическая эффективность самосознания и из которого оно черпает свою живую силу как способ самосознательного действия. Это наше собственное действие, наш собственный характер, наше собственное Существо, которое мы на самом деле сохраняем, укрепляем и развиваем, благодаря такому самоуправлению и самоконтролю.