Разговор с первой минуты пошел гладко, без напряжения, словно эти двое хорошо знали друг друга уже не первый год. Новые знакомые очень быстро перешли на «ты».
Наконец-то подошел запоздавший официант:
– Что будете заказывать?
Кобо вопросительно посмотрел на соседа. Тот многозначительно поднял руку с почти полным сосудом.
– Как скажешь. Ну а мне, – азиат сделал раздумчивую паузу, – кровавую Мэри, пожалуй.
У худощавого гарсона округлились глаза от удивления. Приняв заказ, он испарился.
– Никогда не слышал о таком, – Фаусто был заинтригован. – Что это? Блюдо, напиток?
– Неудивительно. Такое редко пьют в ваших краях. Это европейский коктейль: томатный сок в стакане с аккуратно наслоенной сверху водкой. Пьется залпом.
Подоспел заказ. Масару взял стеклянный сосуд, слегка всколыхнул, посмотрел на свет. Красный и прозрачный слои заходили ходуном, но не смешались. Бросил острый взгляд на собеседника:
– Хочешь, покажу забавную штуку?
– Пожалуй.
– Изволь, – японец варварски взболтал содержимое чайной ложечкой, превратив его в гомогенную жидкость кирпично-оранжевого цвета, и придвинул стакан собеседнику. – Пожалуйста.
– Что ты?! – парагваец нерешительно отстранился. – Я не пью крепкие напитки.
– Тебя и не просят. Просто возьми его.
– Зачем?
– Увидишь.
– Гм. Не понимаю, в чем здесь подвох? – Лопес коснулся стекла и обомлел. Жидкость тут же пришла в движение. Две составляющих разделялись на глазах. Еще пара секунд и перед ним стояла нетронутая кровавая Мэри: внизу слой сока, сверху – алкоголь.
Добрую минуту изумленный Фаусто не мог открыть рот. Наконец выдавил:
– Но это принципиально невозможно. Мне знакомы основы физики. Эта «антидиффузия» противоречит второму началу термодинамики. Ни одна система не способна самопроизвольно переходить из неупорядоченного состояния в упорядоченное.
Масару хохотнул:
– Перефразируя Шекспира, могу сказать: «Есть многое на свете, друг мой Фаусто, что и не снилось нашим мудрецам».
По столешнице прытко шмыгнул рыжий таракан и нахально замер около стакана с реанимированным коктейлем, вяло подергивая усиками, будто дивясь наглядному опыту по опровержению фундаментальных законов природы.
– Почему ты его не прихлопнешь? – Кобо изучающее уставился на собеседника.
– Я…
– Извини приятель, это был риторический вопрос, – японец расслабленно откинулся на спинку стула. – Сказать по правде, я знаю тебя. Уверен, за всю свою жизнь ты не убил ни одного существа, ну, за исключением рыбы, конечно (хобби, что поделаешь). Про таких говорят: «мухи не обидит». Нет-нет, – он предупреждающе поднял ладонь, – пойми меня верно, я не осуждаю, наоборот, уважаю. Ты особенный.
– Чем же?
– А сейчас еще один эксперимент, – проигнорировав вопрос, Кобо сделал молниеносное движение, ловко поймал усатого наглеца и безжалостно сдавил его пальцами. Мертвое насекомое тут же прекратило сучить лапками. – Дай руку.
– З-зачем?
– Просто поверь.
Фаусто протянул раскрытую ладонь, в которую Масару бесцеремонно поместил тельце членистоногого.
– Смотри. Не шевелись.
Время шло. Секундная стрелка на циферблате настенных часов сделала полный оборот и пошла на второй. Вдруг таракан дернул лапкой, второй. Еще мгновение и воскресший усач ловко перевернулся и шустро юркнул вниз по ножке стола.
– Святые угодники! – обалдевший бухгалтер был на грани обморока. —Может я сплю?
– Нет, друг мой, это явь.
Лопес обхватил руками раскаленный лоб, рассеянно ероша черные густые волосы. Мир переворачивался с ног на голову. Слишком много чудес для одного дня.
