Метаморфозы смерти - страница 32

– Пожалуй, я не буду смотреть на него, чтобы не испытывать искушение, – рассудила Кора. – Сосредоточусь лучше на фиалках, ирисах и лилиях. Стоит подарить их моим подругам Артемиде и Афине. Нет, нежные фиалки я оставлю себе. Ну а алые розы, конечно, достанутся Афродите.

Следом Кора пустилась в пространственные размышления, сравнивая цветы с духами природы, а их трепещущие на ветру лепестки с дыханием земли, и хор принялся звучно подпевать ей, увещевая не уступать мирским искушениям. В тот момент поддался романтическому порыву и Арес, обратив внимание на сидящую поблизости от него Афродиту. Богиня красоты почти не двигалась и даже задержала дыхание, так её захватило выступление, и неофит позволил себе сравнить девушку с обворожительной каменной розой. В отличие от живого цветка, выточенное в мраморе творение не содержало ни единого изъяна. Как и внешний вид новообращённой – от кончиков пальцев, выглядывающих из позолоченных сандалий, до светловолосой верхушки головы, увенчанной венком из роз, представился богу войну полным совершенством. Естественно, он тотчас же захотел присвоить себе столь женственное воплощение идеала.

Однако фривольный настрой неофита первым заметил не объект его вожделения, а сидящий на возвышении Эрот. Неспроста он не сводил глаз с юноши, и стоило лишь Афродите выказать жестокому богу войны благоволение робким взглядом и чарующей улыбкой, Амур определился, наконец, как ему отомстить надменному новообращённому за проявленную ранее заносчивость.

Правда, из колчана за спиной Купидон достал снаряд с голубиным оперением, способный наделять сердце любовью, а не враждой. «Бесполезное занятие – направлять на бога войны стрелу ненависти, если он и так питается злобой вместо амброзии», – решил Амур, хитро сощурившись. – «Раз жестокому сердцу чужды возвышенные чувства, стрела с любовным огнём на золотом острие вместо дара, станет ему проклятьем!» Без колебания натянув тетиву лука, Эрот прицелился в могучую спину обидчика и выстрелил. Оставляя за собой незримый след, снаряд быстро преодолел положенное расстояние, и, подобно орудию судьбы поразил сердце неофита, в одно мгновение пробив всю защиту из чёрствости и озлобленности юноши.

Но бог войны моментально распознал произошедшие с ним изменения, ведь никогда ещё он не ощущал себя настолько уязвимым. В кои-то веки мысли юноши покинули зверские образы, кровавая пелена перестала застилать глаза, расслабились мышцы челюсти, разжались кулаки, и восхищённый взор сосредоточился на самом прекрасном видении на свете. Обычно бессердечный и бесчувственный бог теперь смотрел на объект своего обожания так пристально, словно не понимал, как он раньше жил без Афродиты. А вот мстительный Амур и не думал останавливаться на достигнутом, и снова потянулся в колчан за стрелой.

– Не цветок, а настоящий запретный плод! – между тем продолжала выступление Персефона, сделав шаг в сторону растения. – Иначе почему меня так влечёт к нему? Да и на днях мне приснился странный сон, точно я провалилась под землю! И оказавшись в непроглядной темноте, я отчётливо услышала чей-то голос. Он звал меня по имени! О, богиня Деметра, моя божественная мать, избавь меня от колдовского наваждения!

Если покровительницу охоты Артемиду пробрала нервная дрожь от безрадостных воспоминаний Коры, даймон насмешек и критики Мом, напротив, приободрился. Атмосфера представления накалялась, обещая стать более зрелищной, и ей подыгрывала сама погода, сменившая ясный фон небесных декораций на хмурые цвета надвигающейся грозы. Порадовало приближающееся ненастье и богиню раздора Эриду. По её мнению, пьесе определённо не хватало драматизма, и появившиеся на сцене тени добавили в сложившуюся идиллию немного хаоса как нельзя кстати.