Когда Перси закончил говорить, Джейсон одобрительно присвистнул.
– Неудивительно, что тебя сделали претором.
Октавиан фыркнул.
– Таким образом, у нас теперь целых три претора! А в законе ясно говорится, что их не может быть больше двух!
– Взглянем на это с хорошей стороны, – предложил Перси. – Мы с Джейсоном оба старше тебя по званию, так что мы оба можем приказать тебе заткнуться.
Октавиан побагровел, сравнявшись цветом лица с пурпурными футболками, которые носили в римском лагере. Джейсон с Перси ударили кулаком о кулак.
Даже Рейна улыбнулась, хотя глаза ее сердито сверкали.
– Мы разберемся с вопросом лишнего претора позже, – заявила она. – А сейчас нам нужно утрясти более серьезные дела.
– Я уступлю в пользу Джейсона, – легко предложил Перси. – Это ерунда.
– Ерунда? – поперхнулся Октавиан. – Должность претора Рима – ерунда?
Перси проигнорировал его слова и повернулся к Джейсону:
– Так ты брат Талии Грейс? Ух ты! Вы с ней совершенно не похожи.
– Да, я заметил, – кивнул Джейсон. – Как бы то ни было, спасибо, что помогал моему лагерю в мое отсутствие. Ты постарался на славу.
– Как и ты, – улыбнулся Перси.
Аннабет пнула юношу в голень. Жаль, конечно, прерывать этот братский обмен любезностями, но Рейна права: им нужно обсудить вещи посерьезнее.
– Нам стоит поговорить о Великом Пророчестве. Похоже, римляне тоже о нем знают?
Рейна кивнула.
– Мы называем его Пророчество Семи. Октавиан, ты помнишь его наизусть?
– Разумеется, – кивнул блондин. – Но, Рейна…
– Процитируй его, пожалуйста. По-английски, а не по-латыни.
Октавиан вздохнул.
– «На зов ответят семь полукровок. В огне и буре мир гибнет снова».
– «Клятву сдержи на краю могилы, – продолжила Аннабет. – К Вратам смерти идут вражьи силы».
Все уставились на нее – все, кроме Лео. Паренек смастерил вертушку на палочке, пустив на это дело фольгу, в которую заворачивали такос[2], и теперь тыкал новой игрушкой в пролетавших мимо духов ветра.
Аннабет понятия не имела, с чего это она вдруг выпалила строки из пророчества. Просто она чувствовала, что должна это сделать.
Сидевший напротив здоровяк Фрэнк вытаращился на нее в изумлении, как будто у нее на лбу проклюнулся третий глаз.
– Так ты действительно дитя Мин… то есть Афины?
– Да, – подтвердила девушка, вдруг почувствовав необходимость защищаться. – А почему это тебя так удивляет?
Октавиан усмехнулся.
– Если ты и правда дочь богини мудрости…
– Достаточно! – рявкнула Рейна. – Аннабет говорит правду и пришла к нам с миром. Кроме того… – Она глянула на Аннабет с невольным уважением. – Перси весьма лестно о тебе отзывался.
У Аннабет ушло несколько секунд, чтобы понять двойной смысл сказанного Рейной. Перси не смотрел на нее, сосредоточив все внимание на своем чизбургере.
Аннабет ощутила, что к щекам приливает жар. О, боги… Рейна пыталась отбить у нее Перси. Вот откуда затаенная горечь и даже зависть в ее голосе. А Перси дал ей от ворот поворот ради нее, Аннабет.
В ту же минуту Аннабет простила своему невозможному бойфренду все, что он когда-либо учудил. Девушке захотелось его обнять, но она приказала себе сохранять спокойствие.
– М-м-м… спасибо, – кивнула она Рейне. – В любом случае, какая-то часть пророчества обретает смысл. «К Вратам смерти идут вражьи силы»… здесь говорится о римлянах и греках. Мы должны объединиться, чтобы отыскать эти врата.
Хейзел, девушка с кавалерийским шлемом и длинными вьющимися волосами, взяла что-то со стола. Предмет походил на большой рубин, но Аннабет не успела получше разглядеть вещицу: Хейзел спрятала ее в карман своей джинсовой рубашки. И сказала:
