Он притянул меня к себе, нежно целуя мои приоткрытые губы, и осторожно приподнял, чтобы неотвратимо насадить на себя до конца, выбивая из моего рта тихий стон удовольствия.
— И, знаешь, Дан, — шепнул мужчина, кончиком языка скользнув по моей нижней губе. — Я тебя очень сильно… Сильно люблю.
Глубокий толчок и порывистый обоюдный вздох.
— И я тебя, мой дракон.
Лис замер и недоверчиво опустил голову, что я сама невольно толкнулась вперед, недовольная тем, что он остановился.
— Лис…
— Повтори! — грозно приказал он. — Что ты сейчас сказала?
— Что очень сильно вас троих люблю, — шепнула в его губы, нетерпеливо качнулась на его твердой плоти, строго сказала: — Филисан, если ты сейчас не продолжишь, я за себя не отвечаю.
Дракон тихо рассмеялся:
— Ну, держись, моя луноликая, — сжав мои ягодицы, он насадил меня на свой член до упора, набрал жесткий быстрый ритм, из-за чего воды бассейна вышли из бортика, заливая кафель пола.
Но лично мне, как и, подозреваю, Филисану на это было плевать.
С каждым пройденным днем, неделей, месяцем осознавала, что полюбила их. Они мне стали дороги не только на уровне инстинктов, я полюбила их всем своим существом и уж точно никогда не смогу отпустить.
Я не хотела знать иной жизни, где не было бы веселого, рычащего смеха моего дракона, его вишнево-золотых искрящихся смешинками глаз, в той же мере легкого и непреклонного нрава, искренней заботы, ощущения свободы, которую он мне даровал.
Не хотела знать иной жизни, где не было бы пошлых шуточек и подколок моего демона к побратимам, его понимания, поддержки, властности, порочности и ненавязчивой нежности.
И не хотела знать мир без робости и одновременно пылающей дерзкой страстности моего темного эльфа, его непростого характера, его в некоторой степени наивности, ранимости и глубинного недоверия.
Вместе со своими такими разными мужьями я чувствовала себя по-настоящему цельной, счастливой, сильной и непобедимой.
Несколько особо глубоких жестких толчков ― и я, выкрикнув имя своего дракона, кончила, бессильно опуская голову на его плечо. Филисан догнал меня почти сразу и с хриплым рыком толкнулся в последний раз, прикусывая чувствительную кожу шеи.
— Люблю тебя, моя луноликая. И никогда не устану об этом говорить, — прошептал Филисан, даря легкий поцелуй в висок, и аккуратно опустил меня на дрожащие ноги, придерживая.
И я тебя, мой дракон…
С удовольствием обмыли друг друга, смывая следы нашей страсти, после чего я обновила противозачаточную руну внизу живота, замечая, какими печальными глазами смотрел на мои действия князь.
Удивившись, потянулась к одежде, облачаясь и тихо интересуясь:
— Филисан? Ты ничего мне не хочешь сказать?
Лис смешался, не сразу понимая, о чем я.
— Ты выглядишь расстроенным, я хотела бы знать причину.
— Нет, все в порядке. Пожалуй, кроме того, что очень хочу от тебя драконенка, я знаю, что ребенок может родиться и твоей расы, и, поверь, ничего не имею против. Но это желание, по-своему инстинкт, смотреть, как ты уничтожаешь мое семя, почти больно. Это выше меня.
Застегнув у ключиц мантию, шагнула к тотчас притянувшему меня к своей обнаженной груди мужу и обняла его за шею, потерлась о его подбородок щекой.
— Все будет в свое время. Для начала вам с Эфером нужно доучиться. С детьми некуда спешить.
— Я знаю, — улыбнулся Надайри. — Но это не значит, что я не буду хотеть.
— Конечно, — серьезно ответила. — Ты можешь хотеть сколько угодно.
