Можно согласиться с Д. Истоном, когда он утверждает, что политико-административные границы представляют собой границы всего общества, а не политической системы, существующей в этом обществе. Следовательно, «границы системы не обязательно должны быть пространственными по своей природе» [Easton, 1965]. Действительно, физическая граница не может отделить политическое взаимодействие в обществе от того, которое связано с интрасоциетальными системами, представляющими собой внешнюю среду политической системы, но в то же время существующими в том же пространстве и времени, что и политическая система данного общества.
Политическая система исходно не имеет географических границ. Но она обычно формируется в пределах заданных политико-административных границ. Критерии, с помощью которых определяются границы политической системы, могут иметь географическую проекцию. Политическая система, на наш взгляд, асимптотически стремится к тому, чтобы заполнить все физическое пространство, занимаемое данной политико-административной единицей (государство, регион и др.): как минимум потому, что в этом заинтересована власть. Но «географический зазор» между системой и административной единицей существует почти всегда, поскольку часть территории может не участвовать в политическом разделении труда.
Определение границ ТПС возможно с помощью подхода «центр – периферия». Политическая система в ее географической репрезентации однозначно занимает часть территории данного политико-административного образования, а именно ее политическое ядро, связанное системой коммуникаций и реальным разделением политического труда. Здесь‐то и возникает территориально-политическая система, к ней также подключаются ближние периферии. Критерием включенности территории в функционирование политической системы может быть вовлеченность населения в общенациональную (общерегиональную) политическую жизнь.
Также при определении реальных границ ТПС должна приниматься во внимание нелинейность границы. Политологи, не знакомые с теоретической географией, обычно представляют политико-административные границы в качестве линейных образований. Неудивительно, что они не склонны соотносить границы политических явлений с линейными географическими границами. Однако политическая граница далеко не всегда носит линейный характер. Она может быть «размытой», представляя собой площадное явление – переходную зону. В переходных зонах можно говорить о неполной, частичной представленности данной политической системы и о наложении двух и более политических систем на одной географической территории.
В завершение отметим, что системный подход подвергается справедливой критике в современной политической науке. В то же время, как показывает анализ источников, критики не отрицают сам факт существования политических систем. Скорее, они стремятся дистанцироваться от натурализма и структурализма. Кроме того, проблема релевантности системного подхода прямо связана с известной в современной науке дискуссией о соотношении структуры и агента.
Структурализм (К. Леви-Стросс, М. Фуко, Ж. Деррида и др.) ориентирован на выявление упорядоченных, устойчивых, повторяющихся явлений, которые составляют структуры социальной жизни. Дилемма отношений между структурой и агентом решается здесь в пользу обезличенной структуры. На развитие системного подхода в социальных науках большое влияние оказал натурализм, основанный на аналогиях функционирования социальных и биологических систем, которые следуют из теории систем, разработанной биологом Л. фон Берталанфи [Bertalanffy, 1969]. «Натуралисты» считали необходимым создать точную теорию в нефизических отраслях науки на основе системного подхода. В дискурс социальных наук проникли такие понятия, как «гомеостатическое равновесие», «саморегуляция системы». Социальные системы стали рассматриваться в качестве открытых систем, по аналогии с биологией и в отличие от физики с ее закрытыми системами. Кроме того, из кибернетики Н. Винера было заимствовано представление об иерархических уровнях управления.
