Ну что за идиот? И люди у него такие же!
Хотя, с другой стороны, неизвестному мне Миреку пришлось бы сильно постараться, чтобы убедить меня ехать с ним черт-те куда. Особенно после встречи с Шеффилдом. Но нападать тоже не стоило.
– Ладно. А что насчет тебя?
– Я не мог бросить маму одну в таком состоянии.
Поджимаю губы и качаю головой, покосившись на маму. Она шмыгает носом, вытирая слезы платком и несколько раз всхлипывает, обреченно глядя на меня.
– И что ты собираешься делать дальше? Вечно скрываться?
– Не знаю, – честно отвечает брат.
– Ты как ребенок, Шон, – выдыхаю раздраженно. – Сначала делаешь – потом думаешь. Служба безопасности нашла что-нибудь в твоих клубах?
– Нет, но…
– Никаких но! – перебиваю жестко. – Ты поступил как идиот, исчезнув после казни отца. – Мама шумно выдыхает, но я не обращаю внимания, продолжая отчитывать брата: – Это вызвало подозрения. Тебя, как и маму, уже ищут. И, если, спрятав ее, ты сделал правильно, потому что Шеффилд не оставил бы ее в покое, то затаившись сам, навлек на себя неприятности.
Шон судорожно вздыхает и взволнованно проводит ладонью по густым темно-каштановым волосам, растрепав их окончательно.
– Что ты предлагаешь? – с сомнением спрашивает он.
– Возвращайся. Подкупи пилота и людей, готовых предоставить тебе алиби. Когда Шеффилд придет за тобой, скажи, что тебя просто не было в городе, а где мама ты не знаешь. Ври, Шон. Как никогда в жизни не врал, иначе тебя посадят. Эдвард найдет за что.
Брат бледнеет.
– А ты?
– Он приходил в «Тень» сегодня. У службы безопасности на меня ничего нет.
– Ты разговаривала с ним? – тихо спрашивает мама, окончательно поборов слезы и более-менее успокоившись.
– Да, – отвечаю коротко. Вновь поворачиваюсь к Шону. – Пока ты будешь восстанавливать свою репутацию, я отвезу маму в другое место. Потом придумаем, как поступить дальше.
– Что мы придумаем? – дрожащим голосом спрашивает она, на ее ресницах вновь блестят слезы. Чтоб тебя! – Я не могу всю жизнь прятаться, Даниэль. Что я буду делать без Андреаса?
– Жить! – отрезаю безапелляционно. – Отец мертв, тебе придется принять это, мама. Шеффилд не тот человек, который оставит все, как есть. Если он найдет тебя, то посадит как соучастницу преступлений, даже если ты их не совершала. Ты жила с Андреасом долгие годы, доказать, что ты ничего не знала, невозможно.
Мама тяжело сглатывает и опускает взгляд на скомканный платок в своих руках.
– Почему ты так жестока? – произносит она едва слышно.
На миг прикрываю глаза и потираю все еще пульсирующие виски. Головная боль немного притупилась, но до конца так и не исчезла.
– Я не жестока, мам. Я просто подстроилась под мир, в который меня выкинули, иначе бы не выжила.
Она поднимает голову и смотрит на меня блестящими карими глазами.
– Ты так сильно похожа на своего отца.
Чуть отступаю.
– Не надо…
– Нет, я должна сказать, – перебивает мама. – У вас с Андреасом столько общего, Даниэль.
– Нет у нас ничего общего, – отрезаю я, начиная заводиться.
Я, безусловно, рада, что с мамой и братом все в порядке, но вместе с этим на меня свалилось еще несколько проблем, которые нужно решить в самое ближайшее время. Разговоры об отце можно перенести, а лучше никогда больше не поднимать.
– Ты ошибаешься, милая.
– Давай не будем, мам. Что сейчас толку говорить об этом?
Поворачиваюсь к Шону, чтобы выяснить, когда мы сможем уехать, но мама, похоже, именно сегодня решает начать высказывать свое мнение, потому что и не думает прекращать.
