Но вспомнив все события, произошедшие за последние полгода в своей жизни и жизни моей жены, я ничего хорошего, кроме нового «Фольксвагена» не обнаружил. Значит надо решаться! Может мне выпал такой шанс не зря, и я буду преступником, если не использую его!
Осталось придумать детали – раз уж никак нельзя было сохранить память, то надо было придумать, как предупредить себя. Мне пришла в голову простая идея – написать себе самому записку. Получится ли это? Не исчезнет ли она, попав в прошлое, ведь ее тогда не было?
Я взял с полки лист бумаги с карандашом и написал свое имя. Потом аккуратно запустил его из окна на крышу пристройки. И к моему неприятному удивлению лист упал без надписи. Нет, он не исчез, но надписи не нем не было!
Сев в кресло и потягивая остатки чая, я стал думать, чтобы это могло значить. В результате пришел к такому выводу:
Я мог только изменить местоположение вещей – место, на которое я бросал вещь из будущего, пользовалось приоритетом над тем местом, где она лежала в прошлом. Но свойства вещей я изменить не мог! Падение листа бумаги на крышу пристройки было сменой местоположения, а вот надпись меняла уже свойства самого листа и свойства карандаша, которым я наносил эту надпись! Я мог поцарапать вещь, написать на ней что-то, согнуть или порвать, но если я выкину ее из окна туда, в лето, она все равно станет прежней, какой была тогда.
Получается, у меня было не так уж и много вариантов. Как я предупрежу себя о сентябрьском происшествии? Накидаю камнями надпись в огороде?
Я так напряженно думал, что мне казалось, моя голова обогреет весь зимний дом. Но ничего стоящего мне на ум не приходило. Тем не менее, время шло и если бы я сегодня или завтра не придумал что-то и не опробовал, то снова пришлось бы ждать следующих выходных.
Под пробой я подразумевал краткосрочный выход в прошлое. Не выглядывание из окна, а нормальный визит, эдак на часик, с полноценным замещением августовского Виталия, со всеми его функциями и обязанностями.
И вот, наконец, немного спустя, мне пришла идея, как себя предупредить! Да, она была ненадежная и еще не факт, что у меня получилось бы осуществить ее, но ничего более умного в мою голову не приходило. Я бросился к большому книжному стеллажу, занимающему половину стены и начал быстро перелистывать книги, отбрасывая их одну за другой. Я занимался этим, наверное, час и у меня уже зарябило в глазах, прежде чем я нашел что-то похожее, что мне подходило для осуществления моей идеи. Аккуратно, чтобы ничего не испортить, я легонько кинул свою подсказку в прошлое, на край мягкой грядки у входа на кухню.
Тут зазвонил мобильный и я взял трубку:
– Милый, ты там надолго? Чего ты там делаешь, смеситель не можешь найти? – раздался голос жены.
Тут я снова вспомнил про смеситель, и, найдя его глазами в углу, сказал:
– Извини, я тут захотел разобраться немного. У нас на втором этаже такой бардак, что не удержался.
– Ну, хорошо, давай быстрее. Жду, – сказала Таня.
Интересно, а когда я выхожу в прошлое, кто здесь вместо меня остается? Ведь в настоящем должен же быть я и никуда деться отсюда не могу – подумалось мне, когда я убирал телефон. Но сейчас мне и без этого хватало вопросов, и я приступил к осуществлению своего плана. Я оглянулся на комнату – стоящая на полу чашка чая и разбросанные книги отражали мое душевное состояние.
Мое сердце учащенно билось. Я отлично понимал, что могу и не понять или не обратить внимание на свою подсказку и остаться в прошлом навсегда. Правда, самое большое, что мне при этом грозило, это точно также прожить заново эти полгода и также, не предприняв никаких мер, наблюдать, как жена сядет в кресло-каталку. При этом у меня не возникнет даже мысли, что я все это раньше уже проживал. Но такой исход меня не устраивал и не ради него я сейчас собирался шагнуть в лето. Поэтому, перекрестившись, я понадеялся на бога и на свое любопытство, которое должно будет мне послужить, если я все-таки найду свою подсказку.
