. Акцентом на публичность процесса продемонстрировано ключевое значение для уголовно-процессуальной деятельности решения вопроса об активности субъекта процесса.
Правильно понимая суть состязательности, И.Л. Петрухин писал о необходимости «резко ограничить в деятельности суда начало публичности, не совместимое с состязательной формой построения процесса…»[140]. Поэтому указание в современной науке на активность суда как на элемент состязательности процесса – не что иное, как попытка обосновать неоправданное, на наш взгляд, упоминание состязательности как основы российского уголовного судопроизводства. Увы, но наличие декларации о состязательности в законе держит многих исследователей в рамках необходимости ее обоснования.
Еще одно условие, которое сегодня считается одним из основных для состязательности, – процессуальное равноправие сторон[141]. Если в данной ситуации речь идет о равенстве процессуальных статусов органов уголовного преследования и обвиняемого (подозреваемого) на досудебных (хотя этот термин условен для состязательного процесса) и судебных стадиях производства по уголовному делу, тогда это условие для существования состязательности[142] и такое равенство сторон переносить в публичный процесс нельзя, в силу необходимости активности субъекта, принимающего промежуточные и итоговые решения. А вот если говорить о равенстве прав участников судебного разбирательства, то это не уникальный элемент состязательной формы. Этот элемент – необходимость для достижения целей публичного процесса, и обеспечение этого равенства есть принцип такого процесса. В состязательном процессе равенство прав участников – часть общего равноправия сторон и имеет немного иное целевое назначение – донести свою позицию до арбитра.
Выделенные нами признаки состязательной и публичной формы в их общем виде мы и подразумеваем, когда говорим о состязательном или публичном процессе. В этом смысле состязательность и публичность – это своего рода предельные основания. Обозначая себя сторонником той или иной формы, авторы заявляют основу для своих суждений и должны соответствовать этой основе при последующих выводах, чтобы была возможность правильно понять друг друга.
Если мы признаем публичное начало российского уголовного процесса, то нужно понимать, что в действующем процессе ему соответствует, а что нет. По нашему мнению, это возможно через анализ познавательной схемы, о которой мы писали как об одном из основных элементов формы, которая связывает цель и субъекта и раскрывает механизм познания в рамках той или иной формы. Именно этот аспект является главным, в том числе для понимания четкого различия между состязательным процессом и публичным, так как вопросы активности, выходящие на первое место в подобных спорах, лишь производны и по большей части формальны.
В ходе рассмотрения основы познавательной схемы для публичного уголовного процесса мы сможем определить те необходимые положения в нормативном описании современного процесса, которые либо требуют корректировки, либо отсутствуют, а также понять, какие положения несовместимы с существующей формой российского уголовного процесса и почему.
