Истинные ценностные суждения выходят за пределы чисто интенционального самотрансцендирования, но не достигают полноты морального самотрансцендирования. Такая полнота есть не просто знание, но действование; между тем человек может знать, что будет правильным, но не делать этого. Более того, если он знает это и не выполняет, то либо он должен иметь достаточно смирения, чтобы признать себя грешником, либо он положит начало разрушению собственного морального бытия путем рационализации, выдавая за истинно благое то, что вообще не является благим. Следовательно, ценностное суждение само представляет собой некую реальность в моральном порядке. Через него субъект выходит за рамки простого и чистого познания. Через него субъект конституирует самого себя как способного и готового к моральному самотрансцендированию, к актам благой воли и благого действования, к истинной любви.
Промежуточное положение между суждениями о фактах и ценностными суждениями занимают схватывания ценностей. Такие схватывания имеют место в чувствах. Чувства, о которых идет речь, – это не те уже описанные не-интенциональные состояния, устремления, побуждения, которые привязаны к производящим и целевым причинам, но не к объектам. Это и не интенциональные ответы на такие объекты, как приятное или неприятное, доставляющее удовольствие или страдание, удовлетворяющее или не удовлетворяющее. Ибо все эти вещи, будучи объектами, представляют собой двусмысленные объекты, которые могут оказаться либо истинно благими или дурными, либо благими или дурными только по видимости. Схватывания ценностей совершаются в другой категории интенциональных ответов, которая включает в себя онтическую ценность личности или качественную ценность красоты, понимания, истины, долга чести, добродетельного поступка, великого свершения. Ибо нам дано не только задавать вопросы, ведущие к самотрансцендированию, не только узнавать правильные ответы, конститутивные для интенционального самотрансцендирования, но и отвечать движением всего нашего существа, когда мы различаем возможность или действительность морального самотрансцендирования[18].
Итак, в ценностном суждении объединяются три компонента. Во-первых, это знание реальности, и прежде всего человеческой реальности. Во-вторых, это интенциональные ответы на ценности. В-третьих, это изначальное доверие к моральному самотрансцендированию, конституированному самим ценностным суждением. Ценностное суждение предполагает знание человеческой жизни, ближайших и отдаленных человеческих возможностей, вероятных последствий намеченного образа действия. Когда знание ущербно, тогда добрые чувства могут выразиться в том, что называют моральным идеализмом, то есть в благих намерениях, которые не работают и подчас приносят больше вреда, чем пользы. Но одного знания недостаточно: ведь даже если человек обладает определенной мерой нравственного чувства – ибо, как гласит поговорка, и у воров своя честь, – эти нравственные чувства еще нужно взращивать, просвещать, укреплять, оттачивать, подвергать критике и очищать от эксцессов. Наконец, прирост знания и развитие морального чувства ведут к экзистенциальному открытию – открытию самого себя как морального существа, к осознанию того факта, что человек не только выбирает между разными образами действия, но и тем самым реализует себя как подлинное или неподлинное человеческое существо. С этим открытием начинает сознаваться значение личной ценности и смысл личной ответственности. Ценностные суждения человека проявляют себя как путь к осуществлению или потере себя. Опыт, особенно повторяющийся опыт нетвердости или порочности, поднимает вопрос о спасении человека, а на более фундаментальном уровне – вопрос о Боге.
