Далее говориться о современном мире как том, который поглощен логикой производства ради производства и технизацией науки. К этому логично было бы присоединить представление о познании ради познания. Все вместе это позволяет увидеть еще один общий вызов. Его можно было бы назвать вызовом культурной рутины. Социокультурная система представляет собой бесконечное воспроизведение своих содержаний. Если такое воспроизведение увидеть как то, что противостоит человеческой природе, то получится вызов «производства ради производства». Но каково условие, при котором культурная рутина выглядит как глобальный вызов? Это условие можно назвать осознанием культурной ситуации как «закрытого» общества и универсума. Если наличная ситуация распознается как то, что стратегически ограничивает развертывание свободы человека и мира, то ее внутренний механизм будет осознаваться как «производство ради производства».
По сути описания этого вызова должно быть понятно, что он мог возникать в разных культурных системах, начиная с древности. Но его особый и постоянно возобновляющийся смысл должен конституироваться той культурной системой, в которой утверждается «открытое» общество-универсум. Модерн (новоевропейскую культуру) можно считать такой системой. В этой культуре центральную роль играет наука и техника на основе наук, а также материально-техническое производство. В логике просвещения этот комплекс играл роль того, что формирует новую глобальную жизненную перспективу. Но если такая перспектива начинает размываться, то это «производство» становится тем, что лишено исходного смысла и превращается в «производство ради производства». Итак, указание на «производство ради производства» является указанием на потерю исходного культурного смысла. Когда что-то теряет смысл, оно переходит из разряда «деятельности ради смысла» в разряд «деятельности ради деятельности».
Далее идет указание на «разрыв между растущим количественным знанием и увеличивающимся оскудением внутренней идентичности». Это стразу же отсылает к классическому противопоставлению «культуры» и «цивилизации», которое парадигмально выразил О. Шпенглер и которое можно увидеть в разных культурах в их поздних периодах. Но это то, что можно назвать стихийным переходом к «цивилизации». Модерн в этом смысле является уже не стихийным, а вполне осознанным переходом от культуры «мостов к трансцендентному» к культуре «прохождения через земную реальность». Глобализация модерна сделала такой переход глобальным переходом человечества. И разумеется, что при таком переходе должна постоянно воспроизводиться одна и та же ситуация: слишком большая углубленность в земную реальность должна воспроизводить вызов потери человеком своей метафизической глубины. Если такая глубина ассоциируется с религией и «духовностью», то углубленность в земное распознается как глобальный вызов «бездуховности». Если эта углубленность сочетается с общим кризисным состоянием человечества, то вызов «бездуховности» достигает максимума своего значения.
Следующий вызов акцентирует эксплуатацию человека человеком на основе научного знания и технического развития. Одновременно, утверждается надежда на то, что «экстраординарное развитие знания» сможет вывести человечество из той кризисной ситуации, в которой оно находится.
