Методология систематики - страница 21

Экономическая выгода этого приёма для таксономии не подлежит сомнению, но другой вопрос – какой смысл имеет по отношению к высшим систематическим единицам[6] понятие кондициональности признаков, суррогат которого создаёт биометрика. Очевидно, признаком, скажем, рода, здесь будет считаться способность его видов давать аналогичные, параллельные видоизменения под влиянием аналогичных односторонних условий, действовавших в течение достаточно долгого времени, так что односторонне определились под их влиянием не только реакции, но и самые способы реагирования организмов. Так, по недавним работам Pictet (1921)^>28Lasiocampa quercus из Женевы при крайних температурных условиях даёт модификации, сходные с северными и южными подвидами; но сами подвиды (sicula, spartii) при воспитании в течение нескольких поколений в Женеве не дают изменений (стабилизация sensu В.Н. Любименко)^>29. Здесь кондициональные признаки второго порядка или способы реагирования, характеризующие ритмические отрезки морфопроцессов, сами оказались ехhypothesi обусловленными более продолжительным действием условий, причём характер этой их фиксации быть может представляет столь же строгий кондициональный признак третьего порядка.

Во всяком случае, мы здесь несколько изменили основному методу самой методологии – историко-критическому, и несколько забежали вперёд – в область методов ещё не применённых, а здесь приходится судить поневоле гипотетически, поэтому лучше вернёмся на твёрдую почву испробованного.

Итак, организм есть морфопроцесс; он непрерывно осуществляется; форма отдельных стадий и форма процесса все есть отправление, следовательно, всякая биология есть учение о процессах, то есть физиология в самом общем смысле. Поэтому обычное противоположение морфологии и физиологии не имеет смысла. Физиологию можно противополагать не морфологии[7], как учению о форме вообще, раз форма есть функция и формой обладают также процессы; ее можно было бы противопоставить разве анатомии, описанию моментальных состояний, принимаемых за длительные, то есть учению о форме и условиях равновесия органических систем. И действительно, такая биологическая статика – мыслима, и может представлять две стороны, номотетическую – учение об условиях равновесия, и систематическую – система форм этого равновесия. Но и то, и другое представляет известную высокую степень абстракции и может служить лишь вспомогательным, подчинённым методом. Номотетическая анатомия в настоящее время, сколько мне известно, вообще не существует, систематическая входит в состав систематики как одна из ее подчинённых частей. Действительно, общая или главная система организмов охватывает все их признаки и является полнейшим и кратчайшим описанием всего органического многообразия. Но иногда нам удобнее пользоваться частными системами, построенными не на всех, а лишь на части признаков, отвлекаясь от всех остальных. Такие системы имеют двоякое значение: с одной стороны, они могут оказаться более осуществимыми при данном уровне знания, когда определенные свойства ещё не изучены у очень многих организмов; так, докювьеровская систематика отвлекалась большею частью даже от внутреннего строения животных. С другой стороны, поочерёдное систематизирование отдельных сторон организма позволяет ближе узнать его природу и результаты этого анализа, данные отдельных частных систем, входят в главную систему; при изложении последней мы различаем точки зрения отдельных частных систем и пользуемся их терминами.